Зная, какое количество серебра хранится в его мастерской, можно было предположить толщину дверей его дома и крепость засовов. Но деревянные перекрытия арочного свода часто были тонкими и быстро сгнивали от воды и сырости. Я взобрался на бочки, которыми был забит узкий проход, и уцепился за деревянные балки перекрытия над моей головой. Надо мной мог быть коридор или даже жилая комната в доме Себенико, но узнать этого я не мог. Какое-то время я прислушивался, но не услышал ни звука. Конечно, это было рискованно, но другого выхода не существовало.
Я снова вынул из ножен меч и решил еще раз использовать его не по назначению. Создатель этого чудесного оружия, должно быть, в гробу перевернулся от такого надругательства над своим творением. Не долго думая я просунул острие клинка, немного погнувшегося от долбежки камня в тюремном окне, в щель между двумя досками в том самом месте, где кончалось бревно, и сильно нажал. Я боялся сломать лезвие, но все обошлось. Доска не выдержала и, громко скрипнув, отделилась от бревна. Спрятав меч обратно в ножны, я надавил снизу, стараясь отодвинуть ее в сторону. Иногда мои необдуманные поступки не поддавались разумному объяснению, и это был один из таких случаев. Получив доступ к жилищу Себенико, я не знал, что буду делать дальше, но почему-то не слишком волновался об этом.
Не успел я как следует отодвинуть напольную доску, как на меня сверху уставилось слабо освещенное масляной лампой и перекошенное страхом лицо хозяина дома. Судя по всему, Себенико проснулся от скрипа оторванной доски и решил посмотреть, кто осмелился вторгнуться в его жилище. Хотя, если быть точным, я просто не успел этого сделать. Но теперь надо было завершить начатое. Я схватил опешившего от неожиданности серебряных дел мастера за воротник его домашнего халата и рванул вниз, так что его голова оказалась в недавно образовавшемся проеме. Повиснув надо мной, он не имел никакой возможности сопротивляться.
— Джулиани! — выдохнул он, и его крупное мясистое лицо побагровело то ли от напряжения, то ли от ярости. — Я позову синьоров, если ты немедленно не отпустишь меня!
— Мне кажется, Себенико, ты уже сделал это немного раньше. А поскольку я сейчас все равно в бегах, то больше не боюсь твоих ищеек. Можешь орать сколько угодно — я все равно уйду отсюда раньше, чем они прибегут.
Я слышал, как он сучит ногами над моей головой, но держал его крепко, а судорожные движения лишь усиливали приток крови к его и без того покрасневшему лицу.
— Итак, господин хороший, скажи мне, почему ты выдал меня властям и что тебе известно о смерти Доменико Лазари. Причем сделай это немедленно, а то я могу поддаться великому искушению вынуть меч и поупражняться с твоей головой.
Когда Себенико понял, что мне известно о его гнусных проделках, его губы перекосились от ужаса, а в уголках рта показалась слюна. Я почти физически ощущал, как он лихорадочно прикидывает, что именно я знаю о его тайне. Я резко дернул за воротник, и он застонал, ударившись плечами о деревянные доски пола.
— Аааа! Отпусти меня! Да, да, я донес на тебя за убийство Лазари. Но это была не моя идея. Я просто хотел отомстить тебе за то, что ты надул нас с Сирией. Мы оба хотели наказать тебя как следует. Но потом он сказал, что лучше пришить тебе более серьезное дело, поскольку ты уже и так плохо относишься к Лазари. Поэтому Совет сорока легко поверит в обвинения, предъявленные тебе по поводу убийства. Еще он добавил, что тебя в любом случае обвинят в его смерти, даже если это никто не докажет. Потому я должен был лишь подтвердить этот слух. Я ничего не слышал о смерти Лазари, пока он не сообщил мне об этом, клянусь.
— Он? О ком ты говоришь?
— О Лоренцо, сыне старика ди Бетто. Это была его идея. От начала до конца, клянусь.
Я оставил Себенико висеть в дыре вниз головой, а для пущей гарантии сунул ему в рот комок скрученного халата. Конечно, ему понадобится немного времени, чтобы освободиться, но мне этого будет вполне достаточно, чтобы вернуться к своей лодке и исчезнуть в ночной темноте. Однако, когда я проплывал мимо Мерсерии, до меня из темноты ночи донеслись громкие крики синьоров. Значит, Себенико оказался проворнее, чем я ожидал. Остановив лодку под корявым деревянным мостом, нависшим над каналом, я сжался в комок и слился с сумраком ночи. Вскоре над моей головой послышались шаги одного из полицейских, а за ним проследовали остальные.