- Надо прочитать, наверное Лиза что-то опять требует сделать до ее прихода.
Он оставил завтрак возле телевизора и подошел к столу.
- Странно, - подумал Тур, поднося ближе к лицу и удивленно рассматривая с обеих сторон совершенно чистый листок.
За окном сильно потемнело.
- Опять эти пылевые бури.
Вдруг в углу комнаты загорелся, а потом стал пульсировать неярким светом допотопный электрический торшер. Его подарила мать Лизы еще лет пятнадцать назад. Тур уже и забыл когда в последний раз его включали. После того как остановили атомную электростанцию, колонию стал снабжать энергией кобальтовый завод и электричеством никто не пользовался.
- Фуф, - успокоился Тур, когда торшер перестал мигать.
Он перевел взгляд опять на листок бумаги, просто чтобы положить его обратно, но в мгновение его глаза округлились и он инстинктивно бросил бумагу на стол, как будто она воспламенилась у него в руках.
- Вот черт!
На листке бумаги кровавыми красками расплывались и становились неясными буквы сложенные в слова.
- Я убью тебя, - прочитал Тур.
Мужчина наконец-то проснулся, быстро вскочив с кровати, он мгновенно спустился и влетел в ванную в чем мать родила, включил холодную воду и залез под душ.
- Надо думать, надо думать. Где она может прятаться, у меня мало времени. Она уже нашла меня. Нельзя больше спать. Надо опять идти в ее жилье. Она где-то там. – Тур лихорадочно составлял план действий, пытаясь успокоиться. Мелкая дрожь в коленях постепенно проходила.
Самообладание вернулось к мужчине, он вылез из ванны и прошел в гостиную, завернувшись в большое махровое полотенце. Он не мог сидеть и постоянно ходил взад и вперед по комнате, опустив голову в раздумьях.
Семья Тура долгое время жила на Земле в столице Империи, а сам глава семьи работал начальником в одном из отделов имперской службы миграции. Вроде бы тихая и безопасная работа, но не тут то было. Оказалось, что это самая неблагодарная должность в нынешнее время. Третья мировая война каким-то непостижимым образом открыла врата Ада и постепенно его обитатели обживали мир людей, а Империя никоим образом не препятствовала такому повороту событий. Более того, всей этой нечисти выдавались документы, подъемные, предоставлялось жилье. Ад и Человечество постепенно проникали друг в друга. В такой ситуации можно было себе представить что творилось на Земле.
Однако, хвала Небесам, многим людям не нравилось происходящее. Они объединялись в группы, секты, организации и открывали охоту на хищников. Вели бесконечный и незаконный бой с нечистью. К счастью для таких людей, Ад не был единым и сплоченным целым. Там были свои законы, часто не ведаемые людьми. Также как и мир людей, его постоянно раздирали войны и скандалы, что конечно сказывалось на мигрантах. Иногда нечисть бежала оттуда, иногда наоборот стремглав, как будто сговорившись, летела обратно. Часто Туру было забавно наблюдать это, но держа руку на пульсе миграции темных сил, он как никто другой был важен для небольшого культа, в котором он был одним из членов и они называли себя - Паладины Санкторума.
- Дети мои, кто-то планомерно уничтожает воинов наших, - сказал Падре, когда однажды собрал служителей культа в их тайном месте.
Это было экстренное собрание по очень трагичному случаю. Одного за другим паладинов находили то с отрубленной головой, то высушенными как мумия, то с вывернутыми наружу кишками. На этот раз ведьма убила еще одного члена секты, паладина Торренса. Все были одеты в черное и собрались на ваганьковском кладбище возле свежей могилы своего единоверца.
- Мы столкнулись с сильным врагом, - продолжал Падре.
В этой битве Падре и паладин были вместе, но одному удалось выжить, а другой умер страшной и мучительной смертью. Падре видел своими глазами как ведьма буквально высосала жизнь из Торренса, пока он плескал на нее святую воду и произносил молитвы. В конце концов тварь скрючилась на полу возле своей жертвы и перестала подавать признаки жизни. Падре бросился на помощь к паладину, но тот был уже мертв. Его голова превратилась в головешку из-за чудовищного колдовства ведьмы. Когда же святой отец решил изучить потустороннее создание, то того уже и след простыл.
- Да упокойся с миром, и пусть…
Падре не договорил, потому что его тираду прервал громкий стук с внутренней стороны закрытого гроба.
- Господи, помилуй паладина Торренса, пусть успокоиться его душа во веки вечные, - пытаясь перекричать звук ударов, запречетал Падре.