— Миледи, — обратилась к ней Грэсия, махнув рукой на лестницу. — Ваша комната наверху. Я приказала растопить камин и нагреть побольше горячей воды.
Айна ещё старалась вникать в смысл её слов, когда Лотер обратился к Тьеру на гиацинтарском.
— А она хороша, — пробубнил он вполголоса и едва заметно улыбнулся. — Надеюсь, слухи о её дефектах сильно преувеличены. Люблю таких пылких, с норовом.
— Так купи себе строптивую лошадь и объезжай, — глянул де Риз на Айну, и она поспешила отвести глаза.
— Кстати, говорят, южане в своих домах ночуют вместе со скотом, — герцог де Одилон словно невзначай прикрылся надушенным платком. — И, мне кажется, от неё за версту несёт навозом.
Айна застыла в ужасе от его слов, боясь шелохнуться.
— Вы уверены, что леди вас не понимает, Лотер? — спросил де Риз всё на том же языке.
— Помилуйте, мой друг, — хмыкнул де Одилон и отвернулся, когда Айна уже собиралась убить его взглядом. — Южане не учат своих дочерей ни языкам, ни точным наукам. Они настоящие дикари.
— Пожалуй, вы правы, — усмехнулся де Риз, невозмутимо встретив ненавидящий взгляд девушки. — Боюсь, к языкам они совершенно неспособны.
«Ах так? — отвернулась Айна и сделала вид, что очень увлечена рассказом леди Грэсии о расположении комнат. — Два напыщенных индюка, смеют обсуждать меня, глядя прямо в глаза? Что ж, тогда оставайтесь в своём неведении».
— Миледи, — как ни чём не бывало обратился герцог Одилонский к Айне, когда управляющая замком женщина закончила свою речь. — Его Высочество попросил меня сопроводить его прелестную невесту до столицы. Сообщите мне, когда будете готовы отправиться в дорогу.
— Правда? — посмотрела Айна на этого лицемера в упор. — Вы будете сопровождать меня лично?
— О, да, миледи, — поклонился он. — Это большая честь для меня.
— О, да, миледи — передразнил его Риз. — Герцог прекрасно владеет шпагой. Как минимум, от бродячих собак Вы точно будете защищены.
— Если столь же прекрасно, как и языком, то, пожалуй, вы правы, де Риз, — улыбнулась она как можно любезней и обратилась к нахмурившемуся Лотеру: — Мы выезжаем завтра на рассвете.
— Миледи, путь долгий и трудный, — тряхнул волосами северянин, вскинув голову. — Рекомендую вам перед дорогой как следует отдохнуть.
— А я рекомендую вам начинать точить свою шпагу. Я отправляюсь в дорогу завтра. С вами, милорд, или без вас.
Подхватив юбки, она отправилась к лестнице, всеми своими шрамами чувствуя, как взгляды двух герцогов буравят ей спину. Было обидно и горько, что так несправедливо относятся к ней эти заносчивые вельможи. Но она была уверена, что принц не такой.
Оставшись одна в просторной комнате, Айна достала висящий на шее кулон. Мягкая улыбка мамы и насупленные брови отца. Чёрные прямые волосы, яркая южная внешность со смуглой кожей — всё это досталось ей от матери. Но благородные черты и медовый оттенок карих глаз — от отца. А ещё его рачительность и упрямство.
Как жаль, что их не стало так рано. Как жаль, что на всём белом свете она осталась одна — нечаянная наследница огромного состояния, которое сумел сколотить её отец за тридцать лет, умело распоряжаясь плодородными землями и ведя честную торговлю с соседними странами.
Бог не дал её родителям сына. И с малых лет отец учил её всему, что знал сам, а ещё нанимал лучших учителей. Гиацинтарскому, языку страны, которая перестала воевать с Фриталией не так давно, отец учил её с детства. «Язык своего врага надо знать лучше, чем свой родной», — говорил он. И Айне всегда нравилось учиться. А ещё помогать родителям.
Дрова в камине догорали, и Айна встала подбросить поленьев. Ивет в соседней комнате разбирала вещи, чтобы выбрать самые удобные и тёплые, которых в их гардеробе оказалось совсем мало.
— Бог мой, миледи! — воскликнула незнакомая служанка, когда Айна уже разгребла золу и выкладывала на тлеющие угли смолистые щепки. — Зачем же вы сами? Нужно было позвонить в колокольчик.
Она показала на висящий у кровати шнурок, тяжело опустилась на колени, сморщившись от боли, и принялась помогать.
— Да не принято у нас по таким пустякам слуг дёргать, — пожала плечами Айна и подала последнее сучковатое полено. — У вас и так работы полно.
Она встала, поправила платье и подала служанке руку. Белокожая, как все северянки, девушка, лет восемнадцати, возрастом не старше самой Айны, уставилась на её ладонь, не понимая, чего от неё хотят.