Сквозь гул в голове пробились глухие удары. Пробились и тут же исчезли. Кручина оглянулся - вокруг никого. Вдохнул, поморщился и снова услышал. Звуки то появлялись, то вновь исчезали, теряясь среди разрушенных стен. Кручина вытер влажное от росы лицо, размазав по щекам пепел и побрёл на поиски. Черная, в саже, земля стонала под ногами. Казалось, что за плечами вздыхала смерть, но оборачиваться он не стал.
Село сгорело. Превратилось в пустырь, в клочок мёртвой земли. В накренившемся частоколе зияла огромная брешь. Выдранные брёвна скрылись в утренней мгле. Затянутые дымом пепелища амбаров щерились костями погибшей скотины. Смрад вышиб слезу. Кручина зашелся кашлем и боль, прострелившая бок, чуть не свалила его.
Источник звука обнаружился в саду, средь чудом уцелевших яблонь. Кручина увидел грязного с ног до головы деревенского старосту. Орудуя обгоревшим заступом, тот усердно рыл большущую яму, и, видимо, рыл её уже давно. Старик сопел и отдувался; пот лил с обожженного лба. Дырявая рубаха насквозь промокла, ладони стёрлись в кровь, но он продолжал швырять землю, не обращая внимания даже на то, что яма была почти в его рост. Вокруг рассыпались луковицы, торчали хвосты моркови, недозрелая редиска, и перебитые стебли укропа.
И венцом всей этой живописности была сваленная рядышком груда мертвецов. Из-под влажной соломы торчали ноги: обутые и босые, большие и маленькие, вывернутые, переломанные, раздробленные. Скрюченные пальцы перемежались с костями, рваные культи сочились сгустками крови. От них уже вставала гнилая вонь, вытесняя в сознании запах пожарища. А может ему только казалось. Может быть. Кручина с трудом оторвал глаза и уселся на край ямы, свесив ноги. Старик опустил лопату и выпрямил спину. Глаза его были пусты.
Кручина не знал что сказать. Жулька выпустил заступ из одеревенелых пальцев, попятился. Но земля окружила его. В конце концов он уселся в уголке и затрясся в беззвучном плаче. Кручина молчал.
- Нужно зарыть их поглубже. Обложить камнями. - Прошептал старик, оторвав от лица ладони.
- Здесь так несёт, - Вздохнул Кручина, - что любой падальщик учует за версту. Уже б пришли.
- Придут. Не сейчас, но позжее. - Возразил Жулька, глядя куда-то в пространство. - Покуда запах его стоит, никто не сунется. А потом явятся.
Поднявшийся ветер унёс мертвецкую вонь. Воздух сделался чище, свежее. Яблони шелестели листами. Солнце поднималось над холмами, прогревая воздух.
***
Кручина осмотрел тела. Расшвырял солому, открывая обгорелые головы, свёрнутые шеи, проломленные грудины. Первым ему попался Вышта. Парень лежал лицом вверх, с обломком стрелы в горле. Из кровавой каши, облепившей лицо и рубаху, торчала трава. Со скул съехала кожа, челюсть свернуло на бок, выставив зубы сквозь рваные щёки. Кручина надеялся, что умер он до того, как оказался под брюхом зубастой скотины. Жаль парня, тот пришелся ему по душе. Но судьба имела дурную привычку убивать тех, с кем он водил дружбу. Держался один долговязый, но его ничем не проймёшь.
А девушка... Кручина покачал головой. Она так и осталась с ним. Васильковый сарафан виднелся за кучей земли, чуть поодаль. Старик заботливо опустил подол, закрыв избитые ноги, и накинул сверху жилет, укрыв её с головы до пояса. Кручина не стал её беспокоить. Всё что он мог - это не трогать её.
С трудом, но всё-таки узнал погибших солдат. Всех четверых. Того, что остался в избе, опознать получилось по сапогам, вернее по пригоревшим к ногам подбитым подошвам. Остальные были чуть более различимы. Один, с рассеченной грудью, порядком обгорел выше пояса. Другой ожогов почти не имел, но при этом головы у него тоже не было. Скорее всего был это тот самый рябой, который пытался продырявить ему живот. Опознать его было сложно, но методом исключения выходило именно так. Последним был тот, что получил топором во морде. Но даже он выглядел лучше, чем некоторые из местных, слишком долго решавших в какую сторону бежать. Кручина порылся ещё, осмотрел остальных, но так и не нашел тела Загривка. Похоже этот гад оказался чуть более удачливым. А может змей его просто сожрал. Долговязого среди тел он, конечно же, не было. Под закрывавшим нос куском рукава, Кручина невесело усмехнулся.
- Нет его там, не ищите. - Еле слышно проговорил старик.
Кручина заглянул через край. Измазанный в грязи и соплях, тот больше не был похож на дородного управленца. По щеке скользнула слеза, оставив за собой тонкую светлую полоску. Старик смахнул её, вновь затерев кожу грязью.
***
- Никогда я не видывал, чтобы кто-то вот так сражался. Никогда не видывал, и, наверное, уже не увижу. Потому как и видеть не хочу. Страшно это. По что мне на старости лет столько крови, по что... Ведь жил же и с совестью в ладах, и с людьми в мире. А теперь...