Тимофей взглянул на отца. Егор Зверев склонил голову.
— Помнишь, что я тогда сказал тебе? После того, как все узнали о твоей волчьей натуре? Ты — мой сын, Тим. И я никогда не откажусь от тебя, чего бы ты ни совершил.
Тимофей сощурился. Слова были не такими, но смысл… Тот же, и от этого на душе становилось ещё хуже.
Он их всех подвёл. Уничтожил мир, в котором они жили, сломал их мечты, надежды и сны. Как после всего этого они могут смотреть на него? Он же… Чудовище!
— Зато теперь мы вместе, — Димка закусил губу и все же потрепал Тимофея по голове, рассыпая на песок огненные искры. — Слушай, а раз уж ты тут Дракон всея Руси, окажешь мне услугу?
Тимофей похолодел. Огненные искры…
— Дракон всея Руси? — захохотала Карина. — Дим, ты перегибаешь.
— Не важно. Ну так вот, Тимох, можешь… Ну, это… Я все думал, чем Карину удивить. Цветы ей дарить не надо — она ж любые сама вырастит. А тут как бы, — Димка скорчил странную рожицу. — Ты ж там проекции плетёшь, сделаешь мне букетик?
Тимофей с печальной улыбкой покачал головой, уже приподнимая руку. Подумаешь, показалось, так зачем забивать себе этим голову?
И вдруг он понял, что никто больше не разговаривает. Все смотрят на него и ждут.
Выжидают, когда он явит свою силу.
Предвкушают.
Сердце Тимофея охватили сомнения, и парень опустил руку. Димка нахмурился.
— Слушай, а когда я на День Святого Валентина попрошу тебя о такой услуге, ты так же меня киданешь?
Сожженные ломают. Упиваются болью, какой бы она ни была.
Огненные искры, вырвавшиеся от Димкиного жеста, тут же растворились в воздухе.
Тимофею показалось, что время застыло. Что он оказался в каком-то междумирье, где такие понятия, как секунды, растягивались в долгую бесконечность.
Зверев с побледневшим лицом зарылся руками в песок. Его взгляд встретился с карими Лизиными глазами.
— Тимофей? — позвала она. — Ты чего удумал?
И сейчас, смотря на окружающих его людей, Тимофей понял, что если он ошибётся, то совершит невероятный промах. В его глазах снова скопились слёзы, серая челка упала на лицо.
— Простите, — прошептал он.
А затем резко поднялся и взмахнул золотой глефой. Лезвие оставило глубокие раны на шеях Лизы, Оксаны и Егора Зверевых, Димки Трофимова и Карины Кикмариной, трёх оборотней, тоже стоявших рядом.
Они круглыми глазами уставились на Тимофея и рухнули на песок. Из их ран посыпался пепел, тела пошли темными пятнами и рассыпались, сливаясь с песком.
Тимофей выдохнул и поднял вторую глефу.
— Как же, — его голос преисполнился гневом и сорвался на крик. — Да как вы можете так поступать?!
Серафима Долмацкая побледнела и подняла руки.
— Тимофей, не надо, — взмолилась она. — Прошу тебя, успокойся! Мы реальны!
Зверев не смог сдержать слез. В следующее мгновение он уже проткнул грудь девушки золотой глефой. Серафима рассыпалась пеплом, как и остальные убитые.
Все зашептались, начали указывать на Тимофея пальцем, кричать. Зверев стиснул зубы, давя в себе рыдания, и сорвался с места, пронзая одного сожжённого за другим.
Женя Степанова и Луиза Соловьева с улыбками приняли свою участь.
Альф и Вернер, державшие девушек за руки, разделили их судьбу.
Сергей Бельцев создал астрального Водолея, но Тимофей извернулся и закончил жизнь парня одним точным ударом.
Он убивал быстро, избегая касаний.
И с каждым убийством чувствовал, как внутри него что-то разрушается. Исчезает, оставляя чёрную дыру. Словно каждый мертвец забирал с собой частичку, делавшую Тимофея…
Кем? Человеком?
Живым?
Тимофей разрушал любые преграды. Он слышал стук собственного сердца, усталость как рукой сняло. В голове осталось место только холодному расчету.
Тимофей не помнил, как небо из лазурного превратилось в рубиновое, окрашивая море в такой же цвет.
Не помнил, как песок под его ногами окрасился чернильно-чёрным.
Он помнил последнего сожжённого. Скелет стоял перед ним и протягивал костяную руку, что-то шепча. Тимофей занёс руку для последнего удара.
— Дракон… — раздалось из угольного черепа.
Золотая глефа рассекла его пополам.
Тимофей опустился на пепелище и поджал колени к груди, пряча лицо в ладонях. Он не хрипел и не дрожал, на щеках остались только соленые дорожки. Слез у него не осталось.
Позади послышались шаги, но Тимофей не обернулся.
Агни встал перед ним и молча сел напротив.
— Они реш-ш-шили разделить нас-с-с. Я долго не мог к тебе прорватьс-с-ся, приш-ш-шлос-сь с-сначала разобраться с ними, — помолчав, он добавил. — Молодец. Я не думал, что ты… С-с-справиш-ш-шьс-ся.
Тимофей не ответил. Агни тяжело вздохнул.
— Что они с-с-сделали?
— Я убил всех, кого любил, — прошептал Тимофей. — Всех, кого знал. Они даже… Не особо сопротивлялись.
Вдруг небеса покрылись трещинами, и Тимофей уже приготовился увидеть ненавистную пустоту.
Но когда небо рассыпалось, вокруг остался лишь бушующий ведьмин огонь.
Тимофей оглянулся. Пламя было везде.
— Что происходит?!
Агни улыбнулся.
— Мы ведь с-справилис-сь, Дракон. Это, — он обвёл рукой округу. — Пос-следний ш-шаг к наш-ш-шей с-свободе…
— Я не хочу просыпаться.
Агни в изумлении моргнул. Тимофей отвёл взгляд.
— Как мне смотреть всем в глаза? — всхлипнул он. — После того, как… После того, как убил каждого? Своими руками! Я не смогу…
— Дракон…
Тимофей вскочил на ноги.
— Я не смогу, понимаешь?! — закричал он, сжав кулаки. — Уж лучше остаться здесь, чем каждый день глядеть на них и понимать, что ты готов свернуть каждому шею! — Тимофей шмыгнул носом. — Они… Они кричали. Просили остановиться…
Агни поднялся и коснулся щеки Тимофея, смахивая слезу. Зверев вздрогнул, но не отошёл.
— Ты отличаеш-шьс-ся от вс-сех, кого я знал прежде, — задумчиво произнёс Агни. — Возможно, поэтому ты и с-смог одолеть с-с-сожжённых. Мы дос-с-стигли наш-шей общей, казалос-сь бы, недос-с-сягаемой цели. Ты помог мне понять, что, кем бы ты ни был, ты волен с-сам реш-шать, кем станеш-ш-шь. Ос-свободил меня, и в ответ на это… Я тоже помогу тебе.
Тело Агни охватил яркий свет, и Тимофей закрыл лицо руками, щурясь. Но артефакт словно не замечал этого и спокойно продолжал:
— Я не прос-сто одарю тебя с-силой. Я верну тебе то, что забрали они, и уничтожу то, что не даёт тебе покоя.
Агни взял шею Тимофея и ласково коснулся губами его лба.
— С-спас-сибо тебе и прощ-щай… — прошептал он. — Мой С-с-смертонос-сный Изумруд.
Тимофей широко распахнул глаза, и в этот момент Агни засиял так ярко, что Звереву пришлось отвернуться. Неведомая сила хлынула в него бурным потоком, голова была готова взорваться. Тимофей хотел кричать от боли, но не мог даже вздохнуть.
А потом он ощутил, как буря вокруг него затихает. Ведьмин огонь охватил всю его фигуру. Тимофей взглянул на себя и разглядел широкие чёрные одежды с изумрудной отделкой, пламенные зелёные татуировки на руках. Огонь танцевал вокруг Зверева, извивался, развевая одежду, и парень с удивлением отметил, что сейчас у него было шесть когтистых рук.
В следующий миг пламя погасло, и таинственный образ рассыпался огненными искрами. Жар спал и затаился внутри, как хищник, чёрные одежды и четыре руки исчезли.
Тимофей стоял в одних спортивных штанах в каком-то темном помещении, освещённом голубыми сферами. Стены в трещинах, куклы разбросаны, меловая пентаграмма размазана. И Тимофей понял, где находится.
С пола поднимались его друзья, которых прикрывал Платон Долмацкий. Астральный скорпион послушно стоял спереди, закрывая всех, словно щитом.
А потом Тимофей заметил рядом ещё одну фигуру, и все мысли вылетели у него из головы.
Его мать пусть и изменилась, но он все равно с легкостью ее узнал.
Тимофей хотел сделать шаг, но ноги предательски подогнулись, а перед глазами поплыло. Зверев понял, что снова проваливается в сон.
Но одна мысль была так ясна, что он все же сумел напоследок улыбнуться.