Все, что он смог, это Ведьмин огонь.
Я любил его, и он умело воспользовался этим. Втайне от всех он заключил меня в золотой браслет. Он хотел опробовать его, но артефакт вдруг исчез. Браслет переходил в народе из рук в руки. Мой гнев не знал границ, и я уничтожал одного человека за другим.
Так и появились сожженные.
Когда другие первые Драконы узнали, что совершил их брат, они попытались вернуть меня, но каждый из них потерпел неудачу. Они не были готовы к тем испытаниям, которые им уготовили сожжённые, а я ещё не был готовым им помочь. Я просто не знал, как.
Пришлось сжечь их самому. А единственный оставшийся первый Дракон бросил меня и скрылся.
По-твоему, почему последователи Жестокого Топаза не пришли за тобой? Твой отец наверняка видел, что золотой браслет у тебя. Он просто решил избавиться от своего неожиданно набравшего сил сына — врага, отныне равного ему по силе. По крайней мере, он думал, что равного.
Моя сила на уровень выше сил первых Драконов. Я уверен, что при битве с сожженными ты задавался вопросом, почему я им не подвластен.
Я сжигал только тех Драконов по одной простой причине — родитель всегда старается уберечь своих детей от беды и боли.
Дело в том, что не те Драконы были первыми.
Первым был я. И отныне ты — единственный равный мне.
Я уверен в том, что ты одолеешь Жестокого Топаза. Чтобы он ни говорил, знай — он не имеет над тобой никакой власти. Впереди тебя ждёт очень долгая жизнь. Проведи её так, чтобы тебя запомнили, как героя. Ты создан для этого, и наверняка сам это знаешь. Стань святым, который даже после смерти будет приглядывать за своими потомками и последователями.
Я не обязываю тебя. Но знай, что это — одна из открытых тебе дорог.
Эта шкатулка, стоящая перед тобой — мой прах и прах моих Драконов. Таких было несколько, но сейчас мы стали одним. Мы — олицетворение твоей силы и могущества. Когда тебе будет казаться, что ты стоишь на краю обрыва, помни — мы все глядим за тобой. Мы не дадим тебе упасть.
В том сне Тимофей ничего не делал. Он просто стоял с пергаментом в руках, перечитывая текст по несколько раз. Потом осторожно закопал его обратно и закрыл шкатулку.
А оставшееся время просто лежал в поле, закрыв глаза. Этот покой… Им надо было наслаждаться, пока Тимофей не ввязался в очередное приключение.
Первым делом он рассказал обо всем Димке. С тех пор Трофимов и кличет его «Его Величеством».
— Не называй меня так.
— Ни за что! Даже лимон позавидует твоей кислой мине!
Тимофей был рад и тому, что Димке хватало ума не называть его так на людях. Но говорить об этом Трофимову он не собирался — кто знает, чего тот удумает.
Учебный день пролетел незаметно. В «Пандемониуме» всем было известно, что Тимофей — Дракон, но теперь он скрывал не столько своё происхождение, сколько свою силу. О ней было известно только узкому кругу, включая Огненных волков, проживающих на территории академии. И Королевский Зодиак, конечно же.
К слову, Канто узнал о ней самым первым, и Тимофей до сих пор гадал, каким образом.
После уроков Тимофей переоделся и направился к особняку Зверевых. Дома пока никого не было — Егор уехал по делам, Лиза ещё работает в музее. Поэтому, когда Тимофей постучался в дверь, ему открыла горничная Вика. Женщина поприветствовала парня и пропустила его внутрь.
Тимофей заметил, что Вика была одета в уличную одежду, а возле неё уже стоял полный багаж.
— Вы уезжаете? — спросил он.
— В Санкт-Эринбург, — сообщила женщина. — К семье. Твой отец выделил мне денег и сказал, что я сполна отработала и он позвонит, когда вам снова потребуются мои услуги. Даже оплатил мне поезд, я так удивилась! Не знай я его, то решила бы, что он меня выпроваживает!
Тимофей с легкостью понял, что на самом деле Егор хотел спасти Вику на случай, если грядущая война заденет и особняк.
Они попрощались, и, как только Вика вышла и закрыла за собой дверь, Тимофей с хрустом потянулся и прошёл в гостиную.
Ангелина Зверева стояла у окна с кружкой чего-то горячего и разглядывала сына своими пронзительными зелёными глазами. Белоснежные волосы были уложены в неряшливый пучок с выбивающимися прядями.
Тимофей поджал губы.
— Мам?
— Привет, Тим, — неуверенно произнесла Ангелина. — У нас всё не было времени поговорить…
— Это точно. Да я и не знаю, о чём. Столько всего прошло…
Тимофей помнил, как первое время после встречи в Галерее он хотел найти мать и высказать ей всё, что думает. Рассказать о боли, которую он испытал, о том, как оплакивал Ангелину.
Но сейчас эти мысли вылетели из головы. Осталось только странное умиротворение. Тимофей не знал, как так вышло, но не забивал себе этим голову.
Затянулась тишина, и Ангелина опустила взгляд.
— Я знаю, что мой поступок трудно объяснить, но…
— Так было нужно, — со вздохом прервал её Тимофей. — Я знаю тебя, мам. Вытягивать из тебя ответы бессмысленно, — он подошёл к ней и посмотрел в окно. — Надеюсь только, когда-нибудь ты сама мне всё расскажешь.
— Хорошо, — с облегчением кивнула Ангелина и тоже повернулась, всматриваясь в тёмные улицы.
Некоторое время они простояли молча.
— Как там Платон Евсеевич? — наконец спросил Тимофей. — Он ведь последний, да?
— Верно. Его всячески охраняют и не подпускают никого подозрительного, — ответила мать. — Но сомневаюсь, что последователей Огненного Змея это удержит.
Тимофей невесело усмехнулся.
— Не забывай, что я и сам теперь Огненный Змей.
— Змей — мерзкий искуситель, готовый идти по головам ради своей цели. Он искушает других на вид сладким, но сгнившим изнутри яблоком. Змей переплетает чужие судьбы, связывает их в один клубок, где он, как умелый кукловод, дергает за нити в свою выгоду. Но ты, Тим, не такой. Дракон — гордое, величественное создание. Божество. Ты предупреждаешь людей об опасности, стараешься спасти их. Распутываешь клубки и разрезаешь нити. И это мужество, этот героизм — они отличают великого и прекрасного Дракона от мелкого извивающегося Змея.
— Возможно, и он раньше был кем-то великим, — произнёс Тимофей. — В конце концов, он был таким рождён.
— Запомни одно, Тим, — ласково сказала Ангелина. — Родиться Драконом и стать Драконом — две разные вещи. Рождённый летать не стремится опускаться и не глядит на землю. Он даже не думает о своём падении, но когда он падёт, его крылья сломаются и принесут столько боли, что больше он не станет пытаться разрезать небеса и превратится в вечно пресмыкающегося Змея. А рождённый на земле стремится к небу, но уже ведает о том, что может оступиться. Его шаги легки, в сердце таится отвага. Он падал, но все равно упрямо взлетал на сломанных крыльях, не смотря на боль. И наконец смог покорить небо.
Тимофей растерянно заморгал, и Ангелина улыбнулась. Только при сыне она позволяла себе проявлять такие эмоции.
Тимофей взял у неё из рук кружку и отпил. Горячий кофе приятно согревал.
— Его сдерживает только один обруч, — пробормотал Тимофей, глядя вдаль на заснеженные крыши.
— Да. Не за горами день, когда он выберется из гроба.
Тимофей улыбнулся.
— И когда он освободится, мы будем к этому готовы, — уверенно заявил он.
Ангелина с улыбкой прикрыла глаза.
— Что ты будешь делать с Огненными волками?
Тимофей задумался.
— Их нельзя распускать, — заключил он. — Я не думаю, что подхожу на должность вожака, но, — Зверев покачал головой и улыбнулся. — Кто-то ведь должен, верно? Если они последуют за мной, я их не оставлю.
В этот момент раздался звук открываемого замка. Зверевы встрепенулись, и Тимофей первым пошёл ко входу, с весельем в глазах повернувшись к Ангелине.
— Поужинаем всей семьей, — воскликнул он. — Заодно расскажешь, какого это.
Ангелина недоуменно нахмурилась и тоже направилась к прихожей.
— Каково что?
— Наблюдать со стороны за собственными похоронами.
— Тимофей Зверев!