— Да. Причем для вас, вероятно, еще больший, чем для меня, — подтвердил Тервиллигер. — Дело в том, что я проникся к вам симпатией, причем до такой степени, что стал наводить справки в одном коммерческом агентстве, а уж если Хэнкинсон Джей Тервиллигер взялся за подобное, значит, он в человеке очень заинтересован.
— Я… я надеюсь, эти грубияны-торговцы не настроили вас против меня, — забеспокоился граф.
— Ничуть, — успокоил его Тервиллигер, — ничуть. То, что я узнал, скорее настроило меня в вашу пользу. Вы как раз тот человек, какого я уже несколько дней разыскиваю. Почти неделю я охочусь за кем-нибудь, у кого с родословной все в порядке, а с кошельком наоборот, и, судя по тому, что я узнал у Берка и Брэдстрита, вы полностью отвечаете этому описанию. Вы задолжали большие суммы всем, от портного до собирателя платы за место в церкви. Так ведь?
— Мне не везло с финансами, — признал граф, — но фамильное имя осталось незапятнанным.
— Верю, граф. Это меня в вас и восхищает. Многие, кто, подобно вам, погряз в долгах, уходят в запой или иным способом пятнают свое доброе имя. Но вы умеете себя обуздывать, за что я вас и ценю. Говорят, за вами долгов — двадцать семь тысяч фунтов.
— Точные цифры лучше знает мой секретарь. — Графу стал наскучивать этот разговор.
— Не будем мелочиться, округлим до тридцати тысяч. И каким же образом вы собираетесь рассчитываться?
— Никаким… разве что мне посчастливится найти себе богатую невесту.
— Именно об этом я и думал. Рука и сердце — единственное, чем вы располагаете, но пока что вам не светит удачно их пристроить. Так вот, я позвал вас сегодня сюда, чтобы сделать одно предложение. Если вы вступите в брак согласно моему желанию, я предоставлю вам доход по пять тысяч фунтов в год в течение пяти лет.
— Не совсем вас понимаю, — разочарованно пробормотал граф. Было очевидно, что его пожелания не сводятся к такой малости, как пять тысяч фунтов в год.
— Мне кажется, я выразился достаточно ясно. — И Тервиллигер повторил свое предложение.
— Я бесконечно восхищаюсь этой леди, но указанная сумма дохода представляется мне совершенно недостаточной.
Тервиллигер удивленно поднял брови:
— Восхищаетесь? Что ж, о вкусах не спорят.
— Признаться, я обескуражен. Леди безусловно достойна восхищения, это признает каждый. Она тонко воспитана, образована, красива и…
— Гм! Позвольте спросить, дорогой граф, кого вы имеете в виду?
— Ариадну, конечно. Я думал, вы ведете разговор в несколько непривычной манере, однако кто знает, что у вас в Америке принято. Ваше предложение заключается в том, чтобы я женился на Ариадне?
Не решаюсь отобразить на бумаге данный Тервиллигером ответ. Назову его скорее выразительным, чем вежливым; с тех пор граф, говоря о сквернословии, стал использовать новое уподобление: во фразе «ругаться как…» место извозчика занял американец. На то, чтобы излить свои чувства, Тервиллигеру понадобилось минут пять, и лишь затем он сумел дать пояснение:
— Эдакий собачий бред мне даже в голову не приходил. Мне нужно, чтобы вы взяли в жены призрака, ни больше ни меньше, — хладного, туманного фантома, а почему — я вам сейчас расскажу.
И он изложил графу Магли все, что знал из истории Банглтоп-Холла, завершив рассказ своей собственной встречей с призрачной кухаркой.
— За аренду я плачу пять тысяч фунтов в год, — сказал Тервиллигер в заключение. — Тот факт, что я здесь поселился и вожу компанию с такими набобами, как вы, — это реклама, которая приносит мне двадцать пять тысяч, и я готов выложить в виде доброй наличности двадцать процентов этой суммы за то, чтобы меня отсюда не выживали. Вам предоставляется шанс, не внося залога, получить деньги и удовлетворить кредиторов. Женитесь на кухарке, и она сможет вернуться в мир духов графиней и задать перцу Банглтопам. И нечего нос воротить. Если хотите знать, это она станет крутить носом, когда выяснится, что обещанного герцога найти не удалось, придется удовольствоваться графом. Услышав от нее, что на рынке графы идут по десятку на пятак, я должен буду признать ее правоту. В конце концов, юноша, хорошая кухарка представляет собой куда большую ценность, чем любой граф, когда-либо рождавшийся на свет, и уж точно куда большую редкость.
— Ваше предложение, мистер Тервиллигер, смеху подобно. На кого я буду похож, вступая в брак с «холодным дыханием склепа», как вы изволили выразиться? О том, что кухарка не пара графу Магли, я уж молчу. Нет, я решительно не согласен.
— Смотрите, граф, пробросаетесь, — вскипел Тервиллигер.