Выбрать главу

Все мы сочувствовали Филипу и не хотели покинуть его сейчас — разбежаться, как крысы с тонущего корабля, хотя впоследствии и горько пожалели, что никто из нас на это не решился. Заикнись об отъезде хотя бы один, остальные бы за ним потянулись, но быть первым никто не решался. Бедняге Филипу не повезло. Он так мечтал здесь поселиться: дивный старинный замок с причудливой планировкой, в окрестностях которого можно было вволю рыбачить и охотиться, всецело отвечал его желаниям. Замок стоял на высоком холме, вид оттуда открывался потрясающий.

До Филипа с самого начала доходили слухи о гнездившихся в замке призраках и творящихся там странностях, но какой же англичанин примет все это на веру? По просьбе обедневшего семейства, которому этот замок принадлежал, деньги за покупку были выплачены вперед. Ко времени перехода собственности в руки нового владельца для жилья в замке годилось только одно крыло, помещения для слуг вообще не были обустроены. Мы, впрочем, ничуть не возражали против приходящей прислуги — настолько привлекала нас первоклассная рыбалка. И потому с радостью приняли приглашение Филипа.

Когда с завтраком было покончено, Филип поманил меня за собой в заросшую аллею. Там он, усевшись на пень, достал трубку и начал так:

— Нам тут никто не помешает. Вот что, Питер: ты — мой ближайший друг, и я хочу, чтобы ты помог мне докопаться, в чем тут дело. Пока остальные заняты письмами, мы с тобой обследуем проклятую комнату при дневном свете.

— Можешь на меня положиться, — откликнулся я со смешком.

— Тогда вперед, за работу. У меня есть ключ от бокового входа.

Филип встал и начал шарить руками по увитой плющом стене, пока не обнаружил потайную дверь. Мы не без труда ее отворили — под скрежет проржавевших петель, и я последовал за Филипом вверх по крутой лестнице, которая привела нас в коридор прямо к зловещей комнате. Филип вынул из кармана большой ключ и бесшумно повернул его в замочной скважине.

— Лучше держать эту дверь на запоре, — пояснил он.

Мы, без малейших опасений, вошли внутрь.

Комната, роскошно обставленная, выглядела великолепно, однако мне бросилось в глаза обилие всевозможных извивов: ножки мебели, к примеру, были вырезаны в форме змей. Взглянув на гобелены, я обнаружил тот же самый мотив: на черном фоне там и сям золотом были вышиты змеи с горящими алыми и зелеными глазами, а между ними ухмылялись бесовские рожи.

Комната поражала красотой и вместе с тем внушала ужас: именно это и вызывало замешательство. В ноздри ударял отвратительный резкий запах мокрой гнили, хотя в окна било солнце и нигде не замечалось ни малейших признаков плесени. Все эти причудливые изгибы и извилины пугали и завораживали. Воздух был совершенно недвижен, однако завеса над постелью волнообразно шевелилась, словно медленно свивались змеиные кольца.

Меблировка комнаты состояла из кровати с пологом на четырех столбиках, письменного стола, нескольких стульев и громадного шкафа. В окнах были цветные стекла в свинцовой оправе.

Пока я озирался по сторонам, меня внезапно охватило чувство, страшнее которого я в жизни не испытывал: У МЕНЯ ПОХИЩАЛИ МОЮ ДУШУ, и отнимал ее у меня дух этой комнаты. Предстояло выдержать битву, о какой я раньше и понятия не имел. Битву с бесами, ко мне подступившими. Ясное понимание этого придало мне сил: мысленно я представил себе целое скопище исчадий Дантова ада, [155]строем ринувшихся на меня в атаку.

Охваченный безмолвным ужасом, я силился выбраться из комнаты. Мне довелось участвовать в военных действиях, но тогда передо мной был враг из плоти и крови, здесь — бесплотные духи. И самое чудовищное заключалось в том, что вторая моя половина отчаянно стремилась остаться на месте. Я боролся сам с собой. Наверное, темное начало в моей природе вступило в предательский союз с темным злом, таившимся в комнате.

Ноги у меня словно налились свинцом, так что я не мог двинуться, язык отнялся, и я ощущал себя беспомощным ребенком, которого стиснул в своих ручищах великан. И все же надежда устоять меня не покидала, поддаться отчаянию я не желал.

Долго ли длилась схватка — не знаю: мощное притяжение комнаты влекло меня к себе, точно соломинку в водоворот, но в конце концов я победил. Каким же счастьем было вновь оказаться за дверью — в коридоре.

Через дверной проем я видел, что Филип все еще в комнате, где претерпевает те же муки. Его лицо — бескровное и недвижно застывшее — напоминало скорее посмертную маску, нежели лицо живого человека. Я попытался его окликнуть и подбодрить, но силы меня покинули, я и шевельнуть языком был не в состоянии. Парализованный смертным ужасом, я оставался словно прикованным к месту. Наконец Филин вывалился наружу, и дверь нечестивой комнаты за ним захлопнулась.

Напряжение спало, и мы рухнули на пол в полном изнеможении. Оба мы тяжело дышали, судорожно хватая ртом воздух, потом Филип не то простонал, не то всхлипнул, и у меня по щекам потекли слезы.

К счастью, никто нас не видел. Мы едва пришли в себя только к обеду. В волосах Филипа я заметил седую прядь, которой раньше у него не было. За столом мы объявили компании, что провели утро на реке, но вернулись с пустыми руками, и в ответ нам пришлось вытерпеть целый град насмешек над нашей рыбацкой незадачей.

Кстати устроенная вечеринка помогла нам немного развеяться, хотя и непросто было вслушиваться в беззаботную болтовню окружающих. Я предложил Филипу не ночевать в замке, однако расположиться, кроме сельских жилищ, было больше негде, да и заговорить открыто о причинах переселения мы не отваживались. Всего через несколько дней для нас должны были подготовить другое крыло.

Да и вообще, по сравнению с пережитым, ночной грохот казался уже пустяком. Той ночью, как обычно, нечисть прошлась по коридору, барабаня в каждую дверь, но затем я погрузился в глубокий сон.

Наутро меня разбудил страшный шум: в коридоре слышались возбужденные возгласы, кто-то истерически рыдал. Громче всех прозвучал уверенный голос Филипа, призывавший сохранять спокойствие. Через минуту-другую он вошел ко мне в комнату, и я увидел, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, он крайне встревожен.

По его словам, молочник, делая утренний обход, наткнулся на тело, лежавшее под тисовым деревом. Это был юноша с перерезанным горлом. В руке у него была стиснута окровавленная бритва, так что все указывало на самоубийство.

Пока Филип, отпуская служанок, выговаривал им за устроенную истерику, я поспешно накинул на себя одежду, и мы всей мужской компанией отправились на место происшествия. Юноше на вид было лет восемнадцать: застывшие от смертного холода черты его лица, обладавшего редкой классической красотой, казались изваянными из мрамора. Глаза его прикрывала длинная прядь волос, горло чудовищным образом было изрезано и исполосовано — явно неопытной рукой.

Совсем еще мальчик! Что заставило его совершить такое? Неужели он тоже попал в сети зла, сторожащего здешние окрестности? Мной завладело чувство безысходности, описать которое словами мне не под силу. Ветер шевельнул ветки деревьев, и с них пролился дождь капель, словно сама природа оплакивала случившуюся трагедию.

Дальнейшее помнится мне смутно. Казалось, я вот-вот истерически разрыдаюсь заодно с женщинами, но мысль о Филипе меня останавливала. Позже мне говорили, что я сохранял полное самообладание и отдавал распоряжения как автомат, с каменным лицом. Прибывшая полиция взялась за дело; пожилой сержант не выказал неуместного для его должности удивления: пожалуй, он воспринял происшествие как нечто само собой разумеющееся. Мы с Филипом провели его в дом и приступили в кабинете к разговору. Филип машинально предложил ему сигару; полицейский закурил и, окутавшись густыми клубами дыма, оживленно заговорил с сильным ирландским акцентом:

— Что ж, сэр, откуда вам знать, какое это место? Для приезжих здесь словно есть какая-то приманка: приедут сюда — а им и конец. Кое-кого из тех, кто тут жил, тоже не стало. Нехорошее это место, пр о клятое, никому не уберечься, хоть и раздолье вокруг. Догадываюсь, что вы, сэр, ни о чем таком не подозревали. Но, так оно или нет, а я бы вам посоветовал убраться отсюда подобру-поздорову.

вернуться

155

Дантов ад— т. е. ад, каким он описан в «Божественной комедии» Данте Алигьери (завершена в 1321 г.).