Куда он пропал потом? Что с ним случилось? Погиб, наверное, но где и как, — это осталось неизвестным для всех, для всех, в том числе и для его загадочной невесты. Точно так же неизвестной осталась для Гельсингфорса гибель в болоте двух крестьян, которые продали цыганам хорошего коня, а потом отправились домой — да и не дошли. Небось выпили лишнего, вот и заблудились. Места гиблые, всякое бывает…
— Слушайте, Марина, — осторожно спросила Алёна, — а что, они поехали в Сормово в какой-то бандитский притон? С криминальными авторитетами встречаться?
— Да какие, к чертям, авторитеты? — с досадой воскликнула Марина. — В музей района поехали, только и всего. Там вроде факты какие-то новые вскрылись насчет войны, ну и надо было узнать, что и как, у нас же рубрика такая есть: «Люди войны». Катя — корреспондентша которая — эту рубрику вела. А Таню отправили с ней, потому что в музее протечка крыши и еще какая-то гадость, экспонаты заливает, ну они нас и попросили взять это дело под контроль. Ничего более некриминального просто придумать невозможно, верно? Но девчонки пропали: ни дома их нет, ни на работе.
— Но вообще-то, — еще более осторожно проговорила Алёна, — они, наверное, барышни взрослые? Не могло быть так, чтобы…
— Не могло! — с еще большей досадой ответила Марина и даже воздух ладонью рубанула в доказательство того, что нет, не могло! — Таня еще ладно, она еще как-то худо-бедно способна на такие неожиданности, но Катерина… нет, исключено! Железный человек. Работа прежде всего и всякое такое. К тому же у нее встреча была сегодня назначена с одним иностранцем, немцем, который специально в Нижний приехал, чтобы с ней повидаться. Я не сильно в курса`х, что там и как, но вроде бы Катерина какой-то сенсацией грозилась. Дедуля к ней пришел, а ее нету. Он часа полтора прождал, да так и ушел. Правда, философски отнесся к тому, что Катерины нет, мол, дело молодое… я уж не стала ему говорить, что девчонки еще вчера пропали, а то хватил бы кондрат старикана, он уже совсем божий одуванчик, уже на грани старческого маразма, ну разве можно в такие годы в такую даль пускаться?
— Я этого старикана видела, — усмехнулась Алёна. — Ничего себе, нашли одуванчика! Он еще хоть куда, по-моему, маразма там можно ждать дольше, чем Сольвейг ждала Пер Гюнта. Да, впрочем, бог с ним. Слушайте, эта Катерина — она из какой редакции?
— Да из культуры, — сердито ответила Марина, которую, такое ощущение, праздное любопытство Алёны начало раздражать. — Разве вы ее не помните? Она вот здесь, за этим вот компьютером сидела. Вы же ее видели, конечно. Неужели не помните?
Честно говоря, хорошей памятью, особенно зрительной, Алёна не отличалась. То есть иногда некоторые лица впечатывались в нее просто намертво, а некоторые так и скользили где-то по обочине сознания. И поэтому она только виновато покачала головой, поглядев на стол, на который показала Марина: не помню, мол. И вдруг взгляд ее упал на фотографию, стоявшую в рамке на этом столе. Две девушки держали огромного белого медведя и тянули его к себе, как Груша и жена губернатора тянули в разные стороны ребенка в пьесе Бертольда Брехта «Кавказский меловой круг».
— Это они, — сказала Марина похоронным голосом, — они за один репортаж приз получили… на двоих… их потом даже по телевидению показывали…
В голосе у нее задрожали слезы, но Алёна не обратила на это внимания: она всецело была занята разглядыванием фотографии.
— Боже ты мой! — воскликнула она внезапно. — Слушайте, ну и растяпа же я! Память совершенно как решето! А я-то думала, ну где эту девушку видела! Да конечно, вот за этим столом!
— Вы о чем, Алёна? — раздраженно спросила Марина, видимо, до глубины души пораженная черствостью писательницы Дмитриевой. — О чем вы говорите, когда…
— Да о том, что я эту вашу барышню вчера видела! И подругу, наверное, тоже… вроде бы там были две девушки, только я на вторую внимания не обратила, а эту заметила, потому что она, во‑первых, рыженькая, а во‑вторых, на меня поглядывала, как на знакомую. Слушайте, слушайте, Марина! Когда пропали ваши девчонки?
— Да вчера в полдень примерно наш водитель оставил их на площади Горького.
— Ну точно! Я их видела в начале первого, — кивнула Алёна. — Именно на площади Горького, около магазина «Поларис». Ваши девочки садились в серый «Ниссан».
— В серый «Ниссан»? — нахмурилась Марина. — Получается что? Они остановили попутку, и этот чертов «Ниссан» завез их невесть куда?!
— Ну, — осторожно сказала Алёна, — очень может быть, что так и есть.