Всё в этой ситуации было обескураживающим. Пробыв в одиночестве тысячу лет, я перестал чувствовать что-либо, кроме базовой потребности в душах. Там, где некогда билось моё сердце, теперь я ощущал лишь нужду потреблять. А потом появилась она, пахнущая жасмином и тёмным шоколадом, и дремлющие порывы моего вида начали пробуждаться. Она появилась передо мной, будучи в опасности, истекая кровью, и я вновь начал что-то чувствовать. Но всё это неправильно. Я больше не мог любить… я мог лишь хотеть отдельных вещей и ломать их.
Для существа вроде меня чувствовать что-либо было очень, очень опасным. В любой момент я мог потерять контроль и обнаружить, что уничтожил её. Она боялась меня далеко не так сильно, как должна была.
«Нет, — спокойно написал я. — Боюсь, я не могу это сделать. Сейчас поспи, а ночью мы вернёмся в Цитадель». Вопреки моей ревности, это было правдой. Даже если я пошлю воронов с посланием в Тенистые Пещеры, это слишком рискованно. Их мог перехватить кто угодно.
Черты её лица вновь ожесточились.
— Ладно. Тогда давай украдём волшебную палочку бога. Звучит как замечательная идея.
Глава 20. Али
Мы стояли у основания возвышающихся белых стен Цитадели. Не так давно мы сбежали отсюда. А теперь, как истинная пара идиотов, собирались проникнуть обратно.
Я потёрла глаза, глядя на стены. В доме Мэррока я почти не спала. Я никогда не могла спать, когда всё катилось псу под хвост, а всё определённо катилось псу под хвост.
Всё зависело от того, заполучу ли я кольцо в свои руки. Если это действительно трофей, который я должна вернуть Тенистым Лордам, то только тогда я сумею освободить свой народ. Ночные Эльфы слишком много времени провели в заточении, и я сделаю всё возможное, чтобы их освободить.
Ну, хотя бы у меня имелись сухие ботинки и тёплые носки. На самом деле, я была одета в свой вычищенный костюм ассасина. В подвале своего особняка Мэррок показал мне странную пару устройств, которые он назвал «стиральная машина» и «сушилка». Эти гениальные штуки сделали мою одежду как никогда мягкой и пушистой… а что лучше всего, вещи ощущались тёплыми, когда я надела их на себя. Я даже закинула туда куртку, чтобы нагреть её, хотя часть искусственного меха немного оплавилась, когда я достала одежду обратно.
Но теперь, когда снег свистел и кружил вокруг нас, я слегка задрожала, посмотрев вверх на Цитадель.
Мой вергр-кристалл по-прежнему лежал в кармане, и Скалей тоже была наготове.
Мэррок маячил рядом со мной, одетый в огромную кожаную куртку. Магия змеилась вокруг него, сливаясь с тенями.
Я сделала большой глоток из термоса, который он мне дал. Кофе был таким вкусным, что я едва не простила его за всю эту историю.
План был безумным, но это всё, что у нас имелось. Подняться на стену Цитадели, прокрасться по крыше, забраться в Колодец Урд, найти моё кольцо. Затем мы отправимся туда, где находилась Лэватейнн, при условии, что она вообще существовала. Мэррок предположительно знал, где она, и он сумеет воспользоваться палочкой, чтобы отправить нас домой.
Или же он был бездушной оболочкой, чей разум переполнился дымом и бредом, а я была тупее Хельхейма, потому что согласилась на подобное.
Мэррок мягко забрал термос из моих рук. Он повернулся и кивнул на Цитадель. Похоже, пора выдвигаться.
— Ладно, — прошептала я. — Вперёд.
Я встала позади него, а он присел. Забравшись на его огромную спину, я обвила руками его шею. Выпрямившись, он достал пару кинжалов. Длинные и острые лезвия сверкнули в лунном свете, а на самих ножах сияли руны.
Я крепко держалась за Мэррока, когда он прыгнул. На пике прыжка он вонзил кинжалы в стену Цитадели. Камень захрустел, и гравитация дёрнула нас вниз, но лезвия выдержали. Затем Мэррок стал карабкаться, и казалось, будто это длилось несколько дней. Используя кинжалы как ледорубы, он поочерёдно вонзал их в камень, поднимая нас по ровной поверхности белого мрамора.
Ледяной ветер хлестал по нам, пока он карабкался, а я крепко держалась за него. Раньше его тело ощущалось холодным, но теперь он становился теплее, чем мир вокруг меня, и даже слегка источал жар. Я чувствовала, как работают мощные мышцы его спины. Изумительно, что он вообще не уставал.
Вокруг нас свистели хлопья снега и порывы ветра. Холод жалил мои щёки, хоть тело Мэррока и источало тепло. По шее и между лопаток стекали ручейки от растаявшего снега, которые снова застывали, а моей груди и животу было блаженно тепло. Я ощущала запах Мэррока — смесь древесного дыма и горящего шалфея. Хоть мы и находились на высоте почти трёхсот метров над землёй, я чувствовала себя в безопасности.