– Не давай им повода снова ударить тебя, – Жак не поверил в неуклюжую версию падения, – не реагируй на оскорбления совершенно, словно ты глухая или не понимаешь по-французски, так поступаем все мы, всю жизнь, а тебе нужно этому научиться…
– Приходил Рейноса, мы сложили твои бумаги в сумки и он унёс их…
– Диего умница, значит можно надеяться на освобождение!
Факт принадлежности Жака Буарди к повстанцам так и не был доказан, но при всём этом он провёл в тюрьме почти четыре месяца…
1793 год. Французская революция и казнь короля придали движению на Сен-Доминго новое направление. На острове тоже шла гражданская война, но в ещё более осложнённом варианте.
Дрались чёрные рабы с белыми рабовладельцами и французы роялисты с французами республиканцами, непримиримо и насмерть, а тут ещё против чёрных выступили мулаты, во главе со своим признанным лидером Риго, они всегда воспринимавшие себя на Антилах как особую народность.
Вопреки очевидному, далеко не сразу чёрные повстанцы смогли объединить усилия с белыми республиканцами, увы, недоверие и расовые предрассудки слишком долго брали верх над общими целями.
Час объединения сил пробил, когда к власти в Париже пришли якобинцы, единственные из белых, кто сумел подняться над расовым высокомерием европейцев…
За столиками ресторана «Конго» перешёптывались вполголоса:
– Вы уже слышали, почти все плантации Севера разгромлены и сожжены рабами, толпы восставших идут на Кап! Скоро здесь будет жарко!
– Плохо или хорошо это для нас?, – с сомнением в голосе спросил хорошо одетый молодой мулат.
– Плохо?! Разве не этого мы ждали все эти годы?! На этот раз белым господам крышка, притом наипрочнейшая! Людей надо направить прямо на губернаторский дворец Бланшланда!, – худой темнокожий юноша непонимающе, с некоторым озлоблением метнул на него горящий взгляд.
– Оно и видно, что терять вам совершенно нечего.., – собеседник смотрел на юношу слегка пренебрежительно, как-бы чуть сверху вниз, – а вот спросите-ка хозяина ресторана месье Буарди, что он сам думает об этом? Было бы недурно, если бы эта дикая толпа обогнула улицу Сен-Флорантэн. Ведь здесь живут вполне обеспеченные люди, притом не белые, впрочем, этим дикарям будет всё равно, что громить и поджигать, им не объяснить, что эти дома, кафе, собственность чёрного человека…
– Дикари?! Вы говорите об этих несчастных в точности, как белые, это не делает вам чести! Ведь это наш народ!», – юноша отозвался резко, со страстью, – а вы в такой момент более всего переживаете за барахло и имущество, как какой-нибудь плантатор, поздравляю!
– Эта толпа рабов мой народ?! Я вас умоляю! Я учился в Париже, все мы местные антильянос, а большинство этих людей из Африки, большинство их не говорит по-креольски, тем более, не знает французского, как с ними хотя-бы договориться, не подскажете, месье идеалист?!
Но юноша уже сделал свои выводы, он внимательно осмотрел оппонента с головы до ног, словно стараясь лучше запомнить, и не отвечая ничего более, вышел.
Кайман сидел за пустующим столиком и нервно курил… Он думал о том, что положение его оставалось двойственным и оттого опасным, как собственник, он был согласен с тем, богато одетым посетителем и в то же время разгром губернаторского дворца Бланшланда, физическое устранение губернатора и начальника полиции освободило бы его от всех проблем…
А проблемы стали более чем серьезны. Скрытые доходы вдруг перестали быть для Рандьера тайной… Произошло всё то, чего Буарди опасался еще год назад.
Если в скорейшем времени дворец Бланшланда не будет взят, ему придётся «лечь на дно», скрыться и где же? А под носом у Рандьера, в богатом районе примыкающем к личному особняку губернатора! По принципу, самое «тёмное место – под фонарём!»
А в это время в кабинете барона де Рандьера. Он вызвал к себе давнего товарища по карточным играм и прочим развлечениям молодого секретаря губернатора Армана де Вилье.
– Прошу вас, садитесь, господин виконт. Сами видите, что происходит, все были уверены, что это всего лишь очередной бунт грязных дикарей, который подавят со дня на день, но выходит какая-то революция по-африкански! Это что, заразно? Передалось от наших санкюлотов?! Сами того не замечая, мы расплодили у себя под носом черномазых якобинцев! Мне доносят, что болтают за столиками своих кафе образованные цветные, а ведь их слушает вся эта голытьба, прислуга, повара, садовники, сами они не посмели бы и додуматься до такого! Господин губернатор в отчаянии и в ярости, вчера, потеряв терпение, он кричал, что готов расстреливать каждого, в ком есть хоть 1/64 африканской крови! Ха!