Уже немолодой – лет шестидесяти или около того, благородной осанки, белокожий, как все законные жители Империи, Верховный жрец всегда был полон спокойного величия. Тем более странно видеть его нервно вышагивающим по комнате, кусающим от волнения губы, как будто происходит нечто необычное. Так же странно вместо жреческих алых одежд видеть на нем простой черный плащ с капюшоном. Сейчас капюшон был откинут, открывая благородные седины жреца.
– Слишком медленно, – резко сказал он.
– Зато никто не назовет это убийством, – возразил мужчина в синем плаще. – Разве не этого вы хотели… Ваша святость?
Кар прежде не слышал, чтобы к Верховному жрецу обращались столь дерзко. Но тот не обратил внимания.
– Обстоятельства изменились, – бросил он. – Император готов заключить мир с еретиками хоть завтра. Войска из восточных областей отозваны; император дошел до того, что пригласил их посольство на праздник! Вы видели сами. Но этого мало! Атуан намерен сам ехать на восток, едва поправится!
– Но его величество не поправится, – возразила баронесса.
– Его врач сегодня сказал мне обратное.
– Врач ошибается, ваша святость, – сказал мужчина.
Жрец полыхнул гневом:
– Вы готовы ручаться головой?!
Мужчина втянул голову в плечи, баронесса приоткрыла рот – то ли сердито, то ли испуганно. Верховный жрец продолжил спокойнее:
– Примирившись с еретиками, он объявит прощение колдунам, тем паче, что одного давно пригрел на груди. Атуан намерен разрушить власть храма. Он давно к этому шел; теперь он решился. Проклятие нависло над Империей, оно близко – один неверный шаг, и тьма падет на землю. Я вижу ее, вижу черную тень…
Казалось, жрец забыл о слушателях и говорит сам с собой. Баронесса глядела на него, как зачарованная. Кар, замерший перед щелью, тоже.
– Змея растет здесь, в императорском доме, – произнес жрец и отер ладонью блестящий от пота лоб. – Медлить больше нельзя. Если император не умрет, погибнет Империя.
– Моя племянница… – начала баронесса.
– Ваша племянница второй месяц пичкает императора ядом, и он до сих пор жив!
– Вы сами велели применить медленный яд! – казалось, баронессу ничуть не испугал священный гнев жреца. – Вы хотели, чтобы никто не заподозрил убийства!
– Теперь я повелеваю, – жрец говорил негромко, но голос бил, как удары молота. – Вы избавите страну от императора. Сделаете это быстро. И – никто не заподозрит убийства. Вы поняли?
Тяжелую паузу – Кар слышал только бешеные удары своего сердца – прервал голос мужчины:
– А почему?
– Что – почему?
– Ваша святость, почему бы не случиться убийству… Если найдется подходящий убийца?
Жрец внезапно успокоился. Опустился на скамью, чуть в стороне от баронессы, Кар увидел его заинтересованное лицо.
– Объяснитесь, – сказал жрец.
– Позвольте напомнить вам закон, – мужчина рассуждал неторопливо, как будто речь шла о покупке нового скакуна или выборе блюд к обеду. – Законом, как вы знаете, держится Империя. По смерти императора ему наследует первородный сын. В случае смерти сына, в отсутствие других детей престол переходит…
– К сестре-принцессе, – быстро вмешалась баронесса.
– Верно. К сестре-принцессе, которая в свою очередь обязана выбрать супруга из ближайших родичей императора. Таков закон Империи, утвержденный Богом, дабы обеспечить близость императора к народу, исключить борьбу за трон…
– Довольно, мы знаем это, – прервал жрец. – Продолжайте вашу мысль.
– Мысль моя проста. Волею доброй императрицы Далии сестры-принцессы у нас нет, впервые за время существования императорского престола. Зато имеется брат-принц… змеиное отродье, как ваша святость изволили выразиться. В случае смерти наследника змееныш займет трон. И закон будет на его стороне.
Кару пришлось схватиться за дверь, иначе бы он упал. К счастью, трое, увлеченные разговором, ничего не услышали.
– Это так, ваша святость? – спросила баронесса.
– Так, – тяжело произнес жрец. – Даже я не в силах изменить закон Империи.
– Так почему бы не использовать его, ваша святость?
– Понимаю, – восхищение в голосе баронессы перекрыл азарт.
Жрец медленно кивнул. Мужчина продолжил: