— Мля! — машинально он схватился за лицо, и вдруг почувствовал как оно немеет. Вслед за ним, онемела шея, руки и ноги. Антон дернулся, не понимая что происходит и рухнул на землю. Тело стало будто чужим, он лежал на спине не в состоянии пошевелить даже пальцем и тяжело, с сипением, дышал. Наверное из-за этого, он не сразу услышал осторожные шаги приближавшихся к нему людей:
— Че ж ты так неаккуратно, а? — услышал он чей-то насмешливый, смутно знакомый голос — надо прикрывать лицо и башку, лошара!
В поле его зрения появилась фигура человека. Незнакомец подошел к нему вплотную, присел перед ним на корточки, и стянул с головы черную балаклаву. Часто моргая тяжелеющими веками, Антон с удивлением уставился на Клер Санчес:
— Че, не ждал ублюдок? — спросила она, и сразу же врезала ему кулаком по носу — я же говорила тебе тварь, что ты еще пожалеешь… Кстати, как тебе моя парализующая граната? Яд на иглах не смертельный — жить будешь, правда недолго. Двигаться не сможешь, говорить тоже. А вот чувствовать будешь все…
Клер поднялась и с силой пнула Антона носком ботинка в пах, заставив его замычать от боли. Ухмыльнувшись, она снова замахнулась и вмазала ему ногой по голове. От удара у Антона хлынула кровь из носа и рта. Он стал захлебываться, кто-то поднял ему голову, ухватив ее за волосы. Затем ему сделали укол после которого кровотечение остановилось. Откашлявшись, он вновь попытался пошевелить руками. Ничего не вышло, он по-прежнему не мог двинуть и пальцем. Взглянув на Санчес еще раз, он увидел рядом с нею еще двоих, в черных масках:
— Оклемался? Тогда продолжим — девушка схватила его за ступню на ноге, и резко крутанула. Сустав хрустнул, Антон дернулся от резкой и сильной боли, хотел заорать но не смог — челюсти и язык снова онемели.
— От тебя ублюдок, требовалось только одно: сдохнуть — Клер отпустила его ногу и закурила, продолжив — сдохнуть для нас, там где мы скажем. И тогда, когда мы скажем. Ты не захотел сделать это тогда, значит умрешь сегодня. Но не сразу, ты будешь подыхать долго… — отшвырнув окурок, она взялась за его руку. Точнее за пальцы на левой руке. Волна боли снова захлестнула Антона, в этот раз он не выдержал и отрубился:
— Слушай Клер, давай ему хозяйство отрежем, а? Ну как тогда… — предложила одна из девчонок.
— Нет. Никакой крови — отпустив его руку, Клер встала и повернулась к ним лицом — когда сюда придет шторм, он должен быть живым.
— Так я могу…
— Нет, я сказала! — перебила ее Санчес — рисковать, и тратить на этого козла аптечку, мы не будем…
— Шторм? Нам чего, до вечера здесь сидеть? — спросила вторая.
— А ты куда-то спешишь? — вопросом на вопрос, ответила ей Санчес.
Придя в себя он заорал от боли. Онемение почти прошло и стало еще хуже. Закусив губу, Антон огляделся как смог. Санчес и ее люди исчезли. Он остался один. Искалечив, они бросили его умирать. Снова. Но в этот раз все было намного хуже. Это была просто жопа. Его правая нога была вывернута под неестественным углом, то же самое было с четырьмя пальцами на левой руке, и с двумя на правой. И это было еще не все: перед уходом, Санчес со своими кобылами забрала с собой его оружие, рюкзак, сняла с него одежду и обувь. Он лежал на земле лишь в футболке и трусах. Хорошо хоть погода была теплая — плюс двадцать или около того, иначе он бы уже давно замерз. Хотя кто знает, как оно будет ночью… Впрочем, до ночи он вряд ли дотянет. Антон глянул на небо, далеко на горизонте затянутое черными облаками, даже отсюда ему были видны отблески молний, лупивших по земле. Все это, быстро усиливавшийся ветер гнал в его сторону. Скрипя зубами от дикой боли во всем теле, Антон елозил кистью правой руки по труханам. В их поясе был специальный кармашек, в котором находилась капсула с дозой мощного обезболивающего. Как раз это, ему сейчас было нужно как никогда. Проблема была только в том чтобы достать чертову капсулу, не потревожив сломанные пальцы. Справившись кое-как, он поднес ее ко рту удерживая кистями обеих рук, положил на язык. Перекатив во рту, Антон раскусил капсулу зубами. Спустя минуту боль стала утихать, в теле появилась легкость и эйфория. Кое-как придя в относительную норму, Антон стал рассматривать пальцы. Он ложил каждый из них в рот, ощупывая губами пытался как-то определить сломаны они, или просто вывихнуты. В отличие от перелома, вывих он мог вправить на месте. Еще на Земле, он как-то делал такое.