Последние слова прозвучали с усмешкой – будто не знать о нем невозможно. Я ненавидела, когда со мной разговаривают как с недалеким ребенком. Да, я выросла в глуши и не получила достойного образования, но это не значит, что не понимала жизни и людей, чувства которых с легкостью угадывала. Почти всех.
– Я знаю, что вы управляете этой сектой, – пыхтя пробормотала я, устав от его взгляда. Я прикрыла свои веки, понимая, что он, словно вампир, высасывает из меня всю душу взглядом. – Коллекционируете пленниц. Может, по своей прихоти; может, для продажи; может, еще для каких—то извращенных целей. Знаете, я не удивлена. Ни одна нормальная девушка не останется в вашем замке добровольно. Ни одна женщина не захочет провести даже ночь под одной крышей с вами… – Я просто шевелила губами, радуясь, что не вижу его реакции на свои слова.
Так спокойно. Хотя его руки держали меня все крепче и крепче, но я терпела – в конце концов, талия – это не шея, и я еще могла спокойно дышать.
– Сектой? Мало того, что ты слишком дерзкая, так ты еще и глупа. Смотри мне… В глаза.
Он встряхнул меня, как безвольную куклу.
Я ослушалась.
– В глаза мне смотри, Sordida puella.
Распахнув веки, я снова пропала в омуте его синих глаз. Может, они были ненастоящими. Может, технологии дошли до того, что в мире придумали линзы, которые способны управлять чужим разумом, а я не знаю.
– Ты ошибаешься, – пренебрежительно подметил он, и я не поверила своим ушам. Что он хочет этим сказать? Неужели Его Высочество оправдывается? Да еще и перед кем. Перед грязной девкой, как он говорит. Почему именно ко мне он так настойчиво пристал? Ведь я слышала, что прежде ни одна из пленниц не покидала стен темницы. – Но, очевидно, ты не одна из этих женщин. Что-то или кто—то в твоем прошлом научил тебя прятать свой страх.
Он поморщил нос, будто бы принюхивался ко мне.
– А я его чувствую. В каждом твоем робком вдохе. – На секунду мне показалось, что в его голосе сокрыта какая-то боль и нежность, которая приоткрыла для меня завесу человека, которым он был в прошлом.
Ведь он не мог с рождения быть жестоким головорезом, душегубом и убийцей.
Если он только не действительно сын Дьявола, но я никогда не верила в сверхъестественное.
– Я не боюсь вас. Если хотите убить меня – сделайте это прямо сейчас, и дело с концом. Я не хочу в темницу – это ниже моего достоинства. И я не позволю рукам всяких уродов прикасаться ко мне.
Конечно, я боялась говорить эти слова. Я знала, что он способен на это, но понимала, что, если буду выказывать свой страх и умолять о пощаде и свободе, ничего не изменится. Пленницы проделывали это много раз, и что? Где они? Погибают в темнице, в темноте и одиночестве. Моя смелость поможет мне выделиться из толпы. И будь, что будет – в любом случае, небеса на землю не рухнут.
– Но мне же ты позволяешь, – в его глазах блеснул незнакомый мне огонек, а уголков губ коснулось подобие улыбки. – Хорошо. Хочешь смерти? Да будет так, чужая.
У меня вся жизнь пронеслась перед глазами. Пусть скучная, пусть одинокая, но, тем не менее, наполненная некоторыми моментами искреннего счастья.
Я не знала своих родителей, не знала кто я, но это не мешало мне любить природу, которая была моим домом, и знать каково это – пройти босиком по свежескошенной траве, тающей под ногами.
Запах моря, который я буду чувствовать, где бы не была.
Я знала, что такое поцелуй мужчины, и что это такое, когда кто—то ставит твои интересы превыше своих.
При мыслях о Гаспаре, который не спешил ко мне на помощь, мое сердце сжалось. Он на войне. Возможно, его уже даже нет в живых, а я – глупая – осуждаю его за то, что он не решается противостоять этому дому и сумасшедшим его обитателям…
– Твоя казнь будет показательной. Для всех. Я как раз искал лишний повод для такого мероприятия. Народ должен знать, что бывает с теми, кто идет против воли Короля. – Не успела я осознать его слов, как он отпустил меня, быстро удаляясь из комнаты.
Упав на пол, я больно ударилась о паркетное покрытие современной комнаты и тихо простонала, услышав топот шагов, а затем почувствовав, как новые стражники схватили меня за плечи и заковали руки в новые оковы.
Все было как в тумане, сне или альтернативной реальности. От страха, голода и постоянного стресса я испытывала внутри такую усталость, что совершенно не понимала, что все это происходит на самом деле.
Может, это кошмар? Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы я проснулась.
Но нет. Меня продолжали нести, как вещь. Вот уже мы миновали роскошные коридоры, вновь приближаясь к моей камере – к сырости, крысам и грязи.