В моей местности никогда таких не бывало. По большей части, я наслаждалась солнцем и лазурной водой, ласкающей мои босые ноги. Я жила на берегу моря с прекрасным видом на линию бескрайнего горизонта, за которой пропадали корабли.
Это бы звучало красиво, если бы я не знала о том, что эти корабли отправлялись проливать кровь. За страны, которых скоро не станет.
Это все меня не касалось. До этого дня.
– Сгорите в аду, твари! – мне чудом удалось ослабить на себе тряпку и закричать так сильно, что мой голос эхом отозвался от тесных стен и низких потолков.
– Молчать, потаскуха! – приказал золотозубый, отчаянно натирая меня между ног – я напряглась так, что вены на моей коже вздулись. Я не хотела этого чувствовать.
Не хотела после вспоминать об этом, купаясь в своем позоре.
– Фригидная ты, тварь, – приговаривал он, заставляя меня рыдать еще сильнее. Если бы в моем желудке был бы хоть грамм переваренной пищи, он бы давно вылетел наружу. Но я могла только плеваться и захлебываться слезами.
– Мы все равно возьмем тебя. Если придется – изваляем в дожде. Нимфа… – Звук расстёгивающейся ширинки заставил меня заверещать так, будто меня режут.
Меня и вправду резали.
Эти ублюдки медленно разрезали меня на кусочки и посмеивались во время этого процесса.
– Что здесь происходит? Гилберт, ты опять за свое?! Ты же… Вы совсем страх потеряли?! Отпустите ее немедленно! Делайте то, что ОН вам приказал. Ваша задача – доставлять девушек в подземелье. Они не для вашего пользования. Кучка недисциплинированных отбросов, которыми нам приходится довольствоваться, пока лучшие служащие на границе. – Спасительная речь прозвучала для меня как музыка. Я не могла поверить в то, что голос, произносивший это, был реален.
Но, спустя мгновения, хватка на мне тут же ослабла. Меня поставили на ноги и повели вглубь по коридору – уже не прикасаясь ко мне похотливо или жадно. Они вели себя как солдаты, выполняющие непреложный приказ.
Чей?!
– Есть, сэр. Я прошу лишь о том, чтобы это осталось между нами, сэр. Такого больше не повторится…
– Это УЖЕ повторилось. Это не останется между нами. И, на вашем месте, я бы не стал рассчитывать на помилование. Он не знает пощады. Только не говорите, что забыли об этом…
Он не знает пощады.
Эти слова были сказаны таким тоном, что, на какую-то долю секунды, показались мне хуже группового изнасилования.
– Черт бы тебя подрал, – фыркнул один из моих обидчиков, толкая меня вперед. Постоянно вперед и вперед. Теперь я молчала, нацепив на свое лицо маску равнодушия.
Гордо задрав голову, я шла вперед, не собираясь больше показывать им своего отчаяния.
Своего страха.
– Добро пожаловать в новый дом, – с злорадной усмешкой сообщил новый для меня голос. На лице его обладателя отразилось искреннее удовольствие, от которого меня передернуло. Еще никогда в своей жизни я не соприкасалась с таким садизмом и неприкрытой человеческой жестокостью.
Да, я знала, что в странах царит война. Но была так далека от этого всего.
Живя на ферме в ужасных условиях, я иногда задумывалась о том, насколько скучна и однотонна моя жизнь. Но также понимала, что многие из тех, кто страдают от постоянных митингов, революций и массовых убийств, мечтают о моих будничных проблемах: вечная скука, постоянный гнет сверстников и бесконечная уборка дома и фермы.
Несмотря на обыденность своих будней… То, что происходит сейчас, – явно не то приключение, о котором я мечтала всю жизнь. В конце концов, я встретила Гаспара. И он был моим главным приключением.
Мои зубы непроизвольно врезались в нижнюю губу при воспоминании об обещании, которое он мне дал:
Я буду защищать тебя, где бы ты ни была.
И где он сейчас? Готова поспорить, он даже не знает о месте, в котором я нахожусь. Я и сама не понимаю, где я.
Тюрьма? Подземный тоннель? И кто такой «он»?
Мне чертовски необходимо знать ответы на все мои вопросы, и если эти ублюдки думают, что я буду молчать, то они ошибаются.
– Какой еще дом? Что это за место? – Мы прошли дальше, углубляясь в самую чащу
темных коридоров. На миг мне показалось, что я услышала истошный женский крик, и оцепенела.
Улыбки на лицах моих сопровождающих стали только шире.
– Какая-нибудь сумасшедшая. Или сопротивляется, – подметил один из них, недвусмысленно
посмотрев на разорванный подол моей рубашки. – Надеюсь, ты не будешь сопротивляться?
– Роб, ты же слышал, что сказал Джейс. Он все ему расскажет. Не думаю, что он обрадуется…