Вейл усмехнулся. Она хорошо держиться. Значит, и вправду очень добрая девочка.
- Для меня действительно лучше умереть, чем жить. У меня нет места в этой жизни. Я не смогу никогда жить среди людей. Я даже отшельником быть не смогу. Говорят, где-то на севере есть ледяная пустыня, где нет ни людей, ни животных. Пока я не встретил тебя, я собирался поселиться там. Но в том-то и беда этого плана, что питаться там будет нечем. И я умру. Это, конечно, радует, но меня пугает то, что смерть будет долгой и не самой приятной. Я не уверен, что мне хватит силы духа и я боюсь, что вернусь раньше, чем умру. Так что тебе лучше убить меня сейчас, - он замолчал.
Девчушка усмехнулась.
- Аргумент хороший, но я не уверена, что ты не можешь жить среди людей. И причем здесь животные?
А вот теперь нужно быть очень аккуратным. Очень-очень аккуратным. Иначе весь его хитроумный план лопнет, как мыльный пузырь.
- Потому что меня боятся, меня избегают и ненавидят. Ни один город, ни одна страна не дадут мне возможности жить. И убить тоже не смогут. Их ненависть... Их ненависть и не даст им убить меня.
Вейл тяжело вздохнул, погружаясь в воспоминия. Его ненавидели всегда. Да и зачали его тоже из-за ненависти, а не из-за любви. И мать, и отец ненавидели друг друга, но вынуждены были жить вместе, иначе... Иначе их семьи воевали бы до сих пор. Любимую отца и возлюбленного матери убили у них на глазах, чтобы они не сомневались, что это - единственный способ. Когда же пришло время зачать ребенка - супруги переступили через свою неприязнь, переступили - но не смогли забыть.
Мать ненавидела его, но он выжил. Отец бил его - но он жил. Странности начали замечать тогда, когда он уже был подростком. Кто бы не взглянул на парнишку - испытывал неприязнь к нему. А стоило ему взглянуть на кого-то - и в его душе вспыхивала ненависть. Необоснованные побои, попытки убийства, все это сопровождало его всю жизнь. Но он выживал. И вот в их город приехал жрец. Увидев паренька, он упал ниц и расцеловал его ноги. Парень опешил.
Жрец забрал его с собой и тогда только рассказал, что он - Вейл, воплощение бога ненависти. В его присуствии люди, ненавидящие кого-либо острее воспринимают свою ненависть, но и начинают ненавидеть Вейла. И лишь жрецы, которые могли наслаждаться ненавистью, могли находиться рядом с Вейлом, не теряя рассудок и не убивая друг друга.
У него, как и у других богов, воплощенных в плоти, был свой храм. И первые лет двадцать он там и жил. А потом ему надоело. Его использовали для того, чтобы выявить ненависть, которая притаилась змеей в сердце и никак не проявляла себя, его использовали для того, чтобы узнать об истинных чувствах. Его использовали. И когда уходили - то уносили в себе ненависть.
Это было страшно. Ненависть не исчезала, она лишь увеличивалась. Он устал. И тогда решил уйти. Совсем уйти. Взял кинжал и направил его себе в сердце. Удар был сильным, даже синяк остался, но убить он себя не мог. Это было благом и проклятием всех воплощенных в плоть богов - их мог убить только тот, кто никогда не слышал о их существовании. А учитывая то, что последние пару столетий весь мир стараниями воплощенных богов знал о их существовании - мечта о легкой смерти становилась несбыточной. С детства дети заучивали знаки, которые говорили о том, адепт какого именно бога находился перед тобой.
Вейл понимал это. И поэтому заранее озаботился о том, чтобы каждый, кто заметит его фигуру, убегал прочь. У каждого в сердце таится ненависть. А он - как хорошее удобрение для этого малого семени. Да, когда росток взойдет, его легче будет вырвать. Но как же тяжело это будет сделать... И если с обычной ненавистью это сделать можно, то с ненавистью к тому, кто есть само сосредоточение ненависти - нельзя. Поэтому и путешествовал он так, слепцом, по безлюдным местам и заброшенным дорогам. А если не получалось у него обойти город или село - по пустым улицам с наглухо закрытыми ставнями и дверями.
Тело постепенно сдавало, но недостаточно быстро. Без еды было хорошо. Но без воды он не мог. Так что... он шел. И вот сейчас он встретил ту, которая не помнила о том, что значит этот знак. Значит, она может убить его. Может, но не хочет!
- Нда... невесело тебе... - сказала девчушка, тяжело вздохнув.
И Вейл понял, что его беспокоило: девчушка шутя вскрыла его ментальную защиту и все это время копалась в его воспоминаниях! Руки опустились сами собой. Она не сможет убить его. Он готов был расплакаться.
- Да смогу я... смогу... Только я вижу выход для тебя иэ этой ситуации. И если ты снимешь повязку, ты тоже его увидишь. Давай, не бойся. На меня твоя сила не распространяется. Снимай!