Гой, черна Мати-Марена... Гой!
На последних словах ведунья надавила на рукоять, пронзив кожу под подбородком охотника. Лезвие достигло мозга - смерть была милосердной и быстрой. Мужчина затих на кровати, больше не сделав ни вздоха. Девятитрава аккуратно вытерла кровь с ножа о тряпицу и лишь тогда ощутила, что за её спиной кто-то стоит. Резко обернувшись, она увидела мужа.
- Михаил?.. Чего ты хочешь?
Скиталец мрачно наблюдал за кровавым занятием жены. Ему было прекрасно известно, что она могла не только лечить, но и отнимать жизни; причём такой способ был ещё не из худших.
- Трудно представить себе то дело, которое Навь не способна решить при помощи ножа.
- Он был достойным охотником. Прояви уважение, - поднялась Девятитрава. Однако, старый скиталец и не подумал проникнуться этой трагедией.
- Для меня "уважение" - это похороны и слёзы близких, а не гореть на костре, пока не обуглятся кости.
Речь старика неожиданно прервал кашель. Скиталец отвернулся от Девятитравы, пытаясь унять привычный, но по-прежнему болезненный приступ. Ведунья с тревогой в глазах посмотрела на мужа.
- Тебе становится хуже...
- Чернушкина зараза, - отхаркнул кровь Михаил. - Когда вместе с кашлем начали вылетать мои зубы, я понял, что дело действительно плохо. В вашем племени нет ни одной чернушки старше тридцати пяти Зим. Они либо умирают вот так - в медленных муках, либо ещё в юности теряют рассудок.
- Одержимость никак не связана с этим. Чёрные души людей жаждут захватить Навьи тела и спускаются к нам под землю. Но зараза пришла из Явьего мира: её принесли с собой люди...
- Но Навь не болеет...
- Потому что Волк хранит нас от многих болезней.
- Волк не появлялся в убежище уже двадцать Зим.
- Но он всегда рядом с нами... Ты пришёл поспорить о духах с ведуньей?
- Нет, вообще-то я хотел поговорить со Светланой. Она здесь, или во тьме подземелий осталась только Девятитрава?
Женщина с холодным равнодушием на него посмотрела. Будто прочитав ответ в этом чуждом для сердечного общения взгляде, скиталец развернулся, чтобы уйти.
- Михаил! Подожди... - ведунья племени Зимнего Волка подошла ближе и заговорила вполголоса, чтобы не потревожить покой других раненых. - Я не изменилась, а лишь поняла, где моё место. Всё, что во мне было заложено, раскрылось здесь - в Навьем племени. Я узнала мир таким, какой он действительно есть. Навь не простые дикари: у них в крови скрыта тайна, которая даёт силу, но если ты простой человек, то эта сила тебя же погубит. Мне очень жаль, что я не принадлежала к их роду до того дня, когда меня утащили под землю. Они слышат голос праведных предков, могут общаться с заключёнными внутри звериными душами. Глухие управляли металлом и могли летать в небесах, но даже им было неподвластно такое. Это убедило меня, что Навья вера - абсолютная истина. Я чувствую наших предков: их силу, божественность. Вечная Зима не наказание. Мара дала людям нечто большее, чем шанс просто выжить...
- В твоих словах слишком много бреда, Светлана, - вздохнул Михаил. - Где та женщина, которую я любил? Ты могла придумать такую историю, от которой у людей на мене душу захватывало. Но потом мы вместе смеялись над выдумкой. Ты, как и я, любила чистую истину. Сколько новостей мы собрали в дороге, сколько правды вовремя донесли до Тепла. Но что изменилось? Я вижу перед собой человека, который поверил в реальность собственной сказки.
- Это не сказки, а наше прошлое и настоящее. Только опираясь на силу крови нам снова удалось встретиться вместе. За тридцать Зим проведённых в племени я научилась слышать голос праведных предков, а такое возможно только с истинной верой.
Михаил оглянулся в душном сумраке лазарета, как будто целая жизнь проходила у него перед глазами. Она началась во времена, когда люди стремились к богатству и безмятежности, а заканчивалась среди тьмы, запаха дыма и слепой веры. Разной веры. Без пищи и тепла, в полном отчаянье и одиночестве, вера научила человека как нужно жить. Она стала дороже насущной еды и материального благополучия, за которые можно держаться, бороться и убивать...
- Среди Зим слишком много язычников, но Навь хуже прочих. Может быть потому, что древние идолы действительно им отвечают? Тогда мне жаль, что мир рухнул в такое безумие...
- Мир не рухнул, он лишь изменился, - мягко ответила Девятитрава. Она приобняла скитальца за плечи, чтобы отвести мужа на склад медицинского блока.
- Пойдем, я найду тебе обезболивающее.
- Не стоит. Если будет шанс умереть, я попытаюсь за него ухватиться. Только не вздумай приходить ко мне с этим жутким ножом. Лучше отправиться в бой вместе с племенем и самому найти себе смерть. В конце концов, не зря же подземники кормили меня все эти годы...
*************
Выскочив на поверхность, Серко увидел, как край солнца поднимается над горизонтом. Оказалось, что в дурмане чёрного приворота он провёл целую ночь. Холодный утренний воздух помог освежить душу и разум. Серко оделся, приготовил оружие и постарался привести мысли в порядок. Совершённого уже не исправишь: Влада предала брата, переступила ту заветную грань, о которой было даже страшно подумать.
Юноша знал, как поступит дальше сестра: она вернётся в убежище и приведёт Навье племя к найденным норам. О преступлении никто не узнает, если только Мать-Волчица сама не догадается. Но в этот страшный момент его рядом не будет. Наследник рода больше не желал следовать по пути предков и решил взяться за собственную судьбу. Теперь Навий охотник думал только о девушке, которую действительно полюбил. Вера нуждалась в защите Серко, хотя и отвернулась от него из-за собственных чувств.
Лёгкий утренний сумрак ещё давал время проникнуть к людскому жилью незамеченным. Серко поспешил к стенам Монастыря, внимательно осмотрел каменные укрепления и сразу смекнул, что так просто через них не перебраться. Монастырь был огромен и защищён словно крепость, но к стенам с востока прилегала и простая деревянная слобода - обычные избы оседлых: крепко сбитые, способные выстоять даже в самых лютых морозах. От внешнего мира восточную часть Монастыря защищал ров и частокол. Серко принюхался к воздуху, растёр горсть земли между ладоней. Он понял, что ров вырыт в этом месте недавно, а значит крестианцы ждали скорого нападенья. Видимо, дружба с Тавритами у Настоятеля совсем не заладилась.
- Значит Веру накажут по всей строгости их уклада, - скрипнул зубами охотник. Стараясь больше не думать об этом, он нашёл в частоколе слабое место: одно из брёвен оказалось слегка кривоватым, поэтому выбилось из общего ряда - здесь Серко и перебрался.
Но ещё поднимаясь наверх, он заметил чужие следы: неглубокие царапины оставленные каким-то металлом. Лишь хорошо осмотрев свежие метки на дереве, Серко спрыгнул на улицы слободы. Среди сотен домов залаяли псы: они всегда чувствовали приход Волка раньше хозяев.
С первого взгляда было понятно, что перед подземным охотником богатая и обжитая община. Люди хранили Тепло, выживая здесь многими семьями. Каждый двор огорожен, ворота заперты, окна закрыты узкими ставнями. Стучаться в поисках девушки в чужие дома казалось немыслимым. Тем более, что вместе с Серко пришёл Зверь, который мог найти след где угодно. Ради Веры охотник разбудил свою давно спавшую силу.
Язык прошёлся по заострённым клыкам и Серко почувствовал вкус собственной крови. Дух внутри заворочался, согрел озябшее в утреннем холоде тело и сразу сделал мир ярче. Тысячи следов в крестианской общине слились для него в один-единственный путь. Волк хорошо знал запах девушки, ведь провёл рядом с ней много времени.
Следуя за звериным чутьем, Серко крался между просыпавшихся изб. Где-то стукнули двери, послышались человеческие голоса, но Навий охотник остался незамеченным среди улиц не знавшей набегов общины, и смог вычислить дом крестианки. Только её Тепло сейчас пахло слезами и страхом, а этот запах Навь чувствовала лучше всего. С юных Зим он будил в двоедушцах страсть к жестокой охоте, заставлял нападать и безжалостно расправляться с людьми.