Выбрать главу

Рядом со сладкой парочкой на броне примостился и Никифор. Он что-то курил и, судя по периодически недовольному выражению лица Ричарда, когда на него попадали клубы дыма, что-то очень забористое. Солнце над головой светило сегодня особенно сильно, так что было довольно жарко. Клава даже сняла рубашку, успев вовремя поймать падающего с брони Ричарда. Жизнь казалось просто замечательной. Весь кайф только опять пытался испортить противный голос рации доносившийся из люка. Клава попросила наводчика Джона её выключить и пение продолжилось. Помимо Никифора к концерту подключались все новые и новые стронги.

Ой, мороз-мороз, не морозь меня,  Не морозь меня, моего коня.  Не морозь меня, моего коня. Моего коня, белогривого,  У меня жена, ох, ревнивая.  У меня жена, ох, ревнивая. У меня жена раскрасавица,  А приду домой, всё ругается.  А приду домой, всё ругается. Я приду домой на закате дня,  Обниму жену, напою коня.  Обниму жену, напою коня.

Клава в порыве чувств стянула с Ричарда маску, расцеловала в засос и дала выпить живчика. После того как её новый друг прокашлялся пение продолжилось.

Разлука, ты, разлука,  Чужая сторона,  Никто нас не разлучит,  Лишь мать сыра земля.  Никто нас не разлучит,  Лишь мать сыра земля. Всегда, всегда навеки  Так жалобно пою,  И нас с тобою милой  Разлуке предаю.  И нас с тобою милой  Разлуке предаю. Зачем нам разлучаться,  Зачем в разлуке жить,  Не лучше ль повенчаться  И жить да не тужить.  Не лучше ль повенчаться  И жить да не тужить. Разлука, ты, разлука,  Чужая сторона,  Никто нас не разлучит,  Лишь мать сыра земля. Никто нас не разлучит,  Лишь мать сыра земля.

Пока весёлая компания пела, в соседнем танке Кубань с Жемчугом в это время брали уроки управления бронированным транспортным средством. В танке было довольно тесно, особенно если учесть что для обеспечения комфорта в процессе передачи знаний были задействована наконец-то пришедшая в себя София. Девушка мило улыбалась лишённым масок наводчику и механику-водителю. После чего окрыленные американцы принимались невнятно лепетать про электронную систему управления запуска двигателя.

Бинго в это время со своей группой доставал из найденного схрона внешников ящики с автоматными и пулеметными патронами. Автоматные в основном были 5,56*45, а для крупнокалиберных пулеметов 12,7 *99. Их грузили в один из «Страйкеров». Патроны для пулемётов 7,62*51, ящики с которыми достали из под земли, а также из танков и «Динго», стронги разобрали моментально. Они шли и под «Скары» (FN SCAR-H) и под «Сиги» (SIG SG751), и под HK-417.

Все эти автоматы, найденные на поле боя конечно же в первую очередь всегда доставались стронгам. Практически все снайперские винтовки на стронговской базе также использовали этот патрон. Под него даже можно было изредка встретить автоматы «Кольт» (Colt CM901). За несколько дней пребывания в стронговском стабе Берет это все уже успел выяснить.

Теперь, наблюдая процесс исчезновения ценных патронов в карманах зеленых разгрузок здоровяк поглядывал на свою «Беретту». Ствол на ней он до сих пор не поменял. Это не имело никакого смысла, ведь патроны 7,62*39 найти было очень сложно. Можно было конечно попросить к примеру калаш. И его бы дали. А вот патроны к нему нет. Стронгом он пока что не был и когда сможет им стать, было не понятно. Сегодня он успел дать только несколько коротких очередей по торчащим из травы убегающим внешникам.

От кустов где он прятался со Скрипачем и Барином до жаркой схватки было не меньше двух сотен метров, и всю основную работу по уничтожению внешников взяли на себя стронги. Он находился скорее в роли наблюдателя. Рейдеры за его спиной сделали и того меньше. Барин и Скрипач произвели, наверное, одиночными три выстрела на двоих. А потом только наблюдали как горящие бронемашины внешников взрываются одна за другой.

Скорость уничтожения техники Берета удивила. Одним, почти дружным залпом была уничтожена большая часть вражеских машин. Вторым залпом добили остальных. Автоматчики в масках также угодили в мясорубку. Если кто из них и пытался отстреливаться, то это было совершенно незаметно в том шквале огня, что обрушился на них. В таком замесе очутиться бы не хотелось. А наверняка, подумал Берет, и внешники могут устраивать такое же давление на позиции иммунных. И в этот момент лучше всего сидеть под землёй.