Точные попадания снарядами танков в дыры лазов частично засыпали их и гарантированно уничтожали лестницы. Количество огневых подземных точек у иммунных таким образом сокращалось. К тому же у подземных пчёл явно закончились гранаты, горючие коктейли, фугасы и гранаты к РПГ-7. Приунывшие было оставшиеся в живых американские и российские внешники воспряли духом. Чтобы ещё больше поднять его, Говард запросил артиллерийский удар вокруг своего железного треугольника.
Всё пространство вокруг продвигающейся вперёд несмотря ни на что бронетехники начало покрываться новыми воронками от взрывов. Российские самоходки работали ювелирно корректируя обстрел по рации. Не один снаряд не упал ближе сотни метров от стального треугольника. Целый сектор обороны иммунных пчёл после работы «Коалиции» теперь стал напоминать луну.
Кратеры на ней плодились один за другим. Вместе с ними точек, откуда велась стрельба иммунными становилось все меньше. Только четыре крупнокалиберных шмеля продолжали неустанно поливать издалека своими стальными жалами треугольник бронированных медведей. От их назойливой щекотки танки и БТРы не страдали ничуть. Линия обстрела пехоты шмелями была теперь полностью перекрыта бронетехникой. Южные внешники перестали нести потери.
Треугольник медведей продолжил взрывать нору за норой, отсекая лунным пчелам целый сектор тоннелей на юге. Какой-то камуфлированный внешник сидящий в Т-15, и руководящий процессом проверки нор, продолжал вести своих при помощи рации. Когда наконец-то работа была сделана и километр пути был пройден, машины развернулись и пошли по той же дуге обратно взяв немного южнее.
Теперь солдаты под прикрытием брони и двойного ряда щитов начали выгружать ранцы огнеметчиков, с помощью которых начали выжигать кислород в подземных тоннелях. Затем подошла очередь для баллонов с газом. Пять «Ошек» и столько же объемных «Тайфунов» за несколько ходок подвезли помимо сотен баллонов еще и новых внешников взамен убитых и раненых. Эти большие стальные баллоны содержали в себе хлор в газообразном состоянии. Он был в два раза тяжелее воздуха и помогал вытеснять его остатки из подземных убежищ дегенератов.
«Нужно заканчивать с этими подземными уродами» — подумал майор. «Без кислорода они долго не продержатся. Скоро можно будет собирать долгожданный мед. Теперь целый сектор иммунных отрезан от какой-либо помощи своих. Главная работа уже сделана. Меньше сотни мертвых автоматчиков, несколько танков и БТРов — это даже не потери. По местным меркам это полная и безусловная победа.»
Это настроение разделяли и немногочисленные ветераны в масках, которым оставались считанные дни до окончания контракта в этой адской дыре под названием Улей. Кто-то из танкистов врубил музыку по рации, и женский голос разнесся по динамикам связи. Говард возражать не стал. Пусть парни немного порадуются. Впереди возможно ближний бой с отчаянными дегенератами. Не важно. Он готов ко всему. А пока — закачка газа в тоннели южного сектора под бодрый, жизнерадостный и такой родной голос.
Джеймс Стюарт в это время находился в лёгкой прострации. От тяжёлой стадии его спасала бутылка с виски, который он пил не разбавляя. Положение его группировки было просто удручающим. И как исправить ситуацию он не знал. Инцидент произошедший на западной стоянке объяснить было невозможно. По крайней мере разумными средствами. Хотя когда дело касалось проклятых иммунных объяснить вообще было ничего нельзя.
Не помог прояснить ситуацию и вызванный на «авианосец» с прибрежной базы иммунный союзник. Один из лидеров местных дегенератов, которых солдаты презрительно именовали «Mura», по прозвищу Маз выслушав рассказ Джеймса сразу заявил, что все дело в Улье. В этой зоне психические расстройства встречаются сплошь и рядом. Нужен обязательный ментат-контроль за солдатами чтобы заранее выявлять тех кто готов слететь с катушек и начать стрелять по своим.