– И что это значит? – спросил Адам, тоже сохраняя почтительное расстояние до кухонного стола.
– Им вскипятили кровь. Не сдержали изгнанные слова, вот и поплатились.
– А с чего ты решила, что они изгнанные? – уточнил я.
– А разве это и так не понятно? Какой оборотень по доброй воле заключит сделку и поставит свою жизнь на кон? Только тот, кто хочет выжить. Изгнанный. Кстати, их проклятье очень похоже на твое…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего. Я озвучиваю факты. А выводы вы делайте сами. И, Адам, оставь мне их до утра. Возможно, еще что узнаю за это время. А после можно будет сжечь. Не хотелось бы, чтобы они привели сюда тех, кто стоял за изгнанными.
– Без проблем.
– А ты, – ведьма перевел взгляд на меня. – Тебя тоже хочу осмотреть. И вопросы к тебе есть. Если позволишь, конечно. Да и тебе есть что спросить у меня.
– Есть, – согласился я. – Только ответ за ответ.
– Ну это я постараюсь, но не обещаю. Все же есть те вещи, о которых ведьмы не говорят даже под страхом смерти.
– А я могу послушать вашу занимательную беседу? – спросил Адам.
– Не стоит, Альфа, – ответила ведьма.
– Но все же…
– Я обещаю, что интересы твоей стаи всегда выше моих, – произнесла она услужливо.
– Только не забывай об этом, Мария.
– Не забуду, уж поверь, – она повернулась к Адаму спиной и обратилась ко мне. – Покажи, что там у тебя? Не совсем понимаю, что тебя держит на этом свете.
Мне пришлось снять футболку.
– Руки вымой, – попросил я.
– Какой брезгливый, – ведьма выполнила просьбу, не отводя взгляда от моей груди. – Кто же тебе все это нарисовал?
– Представления не имею.
– Это как? – ведьма подошла ближе, сощурилась, присматриваясь.
– А вот так. Я очнулся, когда уже татуировки появились на моем теле.
– Интересно, – хмыкнула она, прикладывая острый ноготь выше моего сердца, очерчивая рисунок по контуру. – Ты или искусно лжешь, или действительно ничего не знаешь. И я не знаю, что хуже.
Мне хотелось сделаться несколько шагов назад, увеличить расстояние, и зверь настороженно порыкивал, озвучивая отношение к происходящему.
– Для кого?
– Для твоей волчицы. Ты же утянешь ее за собой. Печати тебя держат в этом мире, не дают свариться твоим потрохам. Хорошие. Крепкие. Такие не по силам простым нелюдям. Но они не вечны, а вот проклятье будет живо, пока жив его создатель или пока твоя кровь под заклятьем.
– Зачем ты мне это говоришь? – спросил я раздраженно.
– Затем, чтобы ты понимал это, – она уперла острый ноготь мне в кожу. – Сколько они на тебе? Сколько они тебя защищают?
– Чуть больше сорока лет.
О том, что некоторые символы исчезли с моего тела, я умолчал.
– Говорю же, крепкие, – произнесла ведьма завистливо. – Они, – мотнула головой на тела, – добровольно заключили сделку на собственной крови. Дали клятву на ней.
– Если ты намекаешь, что я с ними и нашел какой-то волшебный способ защититься, то ошибаешься, – ответил я, отходя от ведьмы и рывками надевая футболку.
– Я такого не говорила. Я лишь хотела узнать, где ты оставил много крови, м? Возможно, добровольно, возможно, нет. Можешь говорить без утайки. Нас не услышат, я позаботилась об этом.
– А с чего ты решила, ведьма, что я захочу рассказать об этом?
– Действительно, – она подарила мне приторную улыбку. – Я подожду, пока над твоим сердцем изотрется еще пара букв и ты поймешь, что не обойтись без посторонней помощи. Без моей помощи. Думаешь, о тебе не знают в ведьмовском мире, проклятый? Знают. Ты искал помощи среди нас. Да никто не взялся. Профессиональная этика, – расхохоталась она.
– А у тебя, значит, этика отсутствует?
– Она у меня избирательная.
– Не сомневался, – я направился к выходу из кухни.
– От меня ты убежишь, а от себя?.. И, проклятый, я завтра жду твою волчицу. Попробую спасти хотя бы ее.
Слова ведьмы догнали в коридоре. Ударили по затылку жаром.
– Не пугай, – сказал я. – Ее ты точно спасешь.
– Отчего такая уверенность?
– Ты живешь на территории стаи. А это означает, что связана с кем-то обязательствами. Скорее всего, с Альфой. Тебе нельзя оплошать.
– Да и тебе нельзя, – хмыкнула ведьма.
“А я этого и не сделаю”, – сказал про себя и наконец вышел на свежий воздух. Теперь я несу ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь пары. Но как бы я ни относился к ведьмам, эта была права. Я не имею представления, когда и почему на груди пропадет еще один символ. А это означало, что шрамы под темными рисунками начнут пульсировать и приносить боль быстрее привычного.