- И только попробуй, гад, слезть с велосипеда! Придушу собственными руками! - крикнул сам себе Сергей и, привстав на седле, полез в гору.
Первый подъем он преодолел довольно легко.
С горы открывалась впечатляющая панорама. До самого горизонта простирались ровные гряды холмов; высокие, поросшие лесом, они шли перпендикулярно шоссе, которое описывало их синусоидой, сверкая на солнце асфальтом.
Но Сергею было не до пейзажей. Он думал о том, что надо максимально расслабляться на спусках, но так, чтобы не терять скорости и чтобы по крайней мере треть следующего подъема преодолевать по инерции, с разгону, а на полную катушку включаться лишь на последних десятках метров.
Расчеты Сергея, однако, не оправдались, так как ветер неожиданно переменился и из попутного превратился во встречный. Он особенно свирепствовал на спусках и не позволял Сергею набрать нужную скорость, не затрачивая при этом усилий. В результате разгона хватало лишь на первые двадцать метров, и почти весь подьем приходилось интенсивно педалировать, привстав с седла и помогая корпусом.
Подъемы с каждым разом становились все круче и продолжительнее, и Сергей подумал, что его вряд ли надолго хватит. А тут еще асфальт стал бугристым, покрытым гравием. Руль трясло так, что из глаз Сергея летели искры, а зубы грозили в любой момент прикусить язык. Сергей попытался свернуть на обочину, но попал передним колесом в вязкий песок и чуть было не упал. Из последних сил нажав на педали и рванув руль вверх, Сергей еле-еле выбрался из песка на бугристый асфальт и, стараясь не выпустить из рук прыгающий руль, пополз вверх.
- А я вас всех в гробу видал!.. В белых тапочках!.. Все равно не слезу, гады!.. Не дождетесь!.. - с остервенением кричал Сергей.
Если бы он не кричал и не ругался, он бы ни за что не поднялся.
На середине следующего подъема Сергей понял, что больше не может. Ему стало все равно. Он сдался.
Сергей приготовился уже съехать на обочину и остановиться, но тут заметил, что на вершине горы стоит автобус. В его заднем окне виднелись два лица, которые смотрели на Сергея.
Сергею стало стыдно. На него смотрели, и он не мог сдаться на глазах у людей. Безразличие, губительное, парализующее безразличие, которого так боятся спортсмены, неожиданно уступило место фанатичному желанию во что бы то ни стало добраться до автобуса. Назло всем и вся. "Ну еще чуть-чуть... еще чуть-чуть... Ну потерпи, потерпи немного... терпи, гад!.. еще немного... последнее усилие... чуть-чуть еще... корпус влево, вправо, еще раз влево, теперь вправо... вот так!.. р-р-раз, два-а-а, р-р-раз, два-а-а..."
Сергей добрался до автобуса и поднял голову. Он увидел, что на него смотрели из автобуса две большие куклы, кем-то прислоненные к заднему стеклу, смешные целлулоидные физиономии с короткими косичками и пышными голубыми бантами. Сергей засмеялся, зачем-то помахал куклам рукой, потом медленно обьехал пустой автобус и перестал крутить педали, подставив лицо ветру и с жадностью хватая ртом воздух. Он нащупывал губами упругие, струящиеся потоки, впивался в них зубами, откусывая большие холодные куски, от которых сводило челюсти, и тут же глотая их. Он чувствовал, как они проскальзывали в легкие.
Сергей спустился с горы и снова поднялся в гору, потом опять спустился и опять поднялся. И тут он понял, что кризис миновал, что пришло второе дыхание.
Двухсотдвадцатикилометровый столб Сергей проехал без остановки. Он и не заметил его.
Сергея больше не было. Кто-то другой крутил педали, кто-то другой держал руль, наклонял корпус, закладывая виражи на поворотах. Кто-то, но не он. У кого-то в жизни произошло несчастье, кто-то потерял точку опоры, запутался и не мог найти выхода. Кому-то было тоскливо, обидно и страшно. Кому-то другому.
А Сергей был уже далеко впереди, и вокруг него все стало иным. Была гладкая, как зеркало, дорога, были ветер, скорость и ощущение свободы, безграничной и абсолютной, и такой же безграничной и абсолютной легкости. Сергей знал, что это называлось вторым дыханием, и это было самым восхитительным ощущением, которое ему приходилось испытывать. Он знал также, что оно всегда наступало неожиданно, тогда, когда казалось, что все уже кончено, что бессмысленно продолжать непосильную борьбу, что надо подчиниться своей усталости, своему бессилию. И именно в этот момент надо было суметь пересилить себя, найти в себе мужество сделать еще одно усилие, последнее, последний раз крутануть педали, и тогда наступало второе дыхание. А ведь казалось, что ты сделал уже двадцать, тридцать, триста последних усилий, а второе дыхание все не наступало. И когда оно наступит, ты никогда не знал. Может быть, через минуту, может быть, через час, а может быть, в следующую секунду. Сергей легко и быстро проехал десять километров, потом еще десять...
"Только бы успеть вовремя, - думал он, - добраться до города, а там все будет иначе. Я стану другим человеком, перегоревшим, перебесившимся. Я вышвырну из себя всю эту блажь! И буду жить дальше, как будто со мной ничего не произошло, как будто не было этого дурацкого дня. Не перечеркивать же из-за него свою прежнюю жизнь..."
Теперь об этом можно было думать. Теперь он и думал об этом совсем по-другому. Ему было легко и свободно, и не хватало скорости, хотя скорость, с которой он летел вперед, была едва ли не максимальной для велосипеда и очень опасной для самого велосипедиста. И все же этого казалось мало. И Сергей постоянно оглядывался назад и, когда спереди и сзади не было машин, выскакивал на середину дороги и мчался вперед, закладывая головокружительные виражи по всей ширине асфальтовой полосы, словно танцуя.
"Господи, ведь я же все это выдумал! - с каким-то неистовым, нервным восторгом думал Сергей. - Ведь ничего же не было! Я просто устал, и мне нужна была разрядка, второе дыхание... А теперь снова можно жить, не терзаясь и не копаясь в себе понапрасну. Теперь главное - спеть вовремя. Добраться до города до отхода поезда, сдать велосипед в багаж, вскочить в вагон и домой, назад к старой, привычной жизни. Господи, это же так здорово, когда у тебя есть что- то старое и привычное, к чему можно вернуться!.. У меня еще осталось два дня. Ничего еще не потеряно".
"Главное, успеть на вечерний поезд, чтобы утром быть дома", - твердил про себя Сергей.
Он проехал еще десять километров. Он и не заметил, как солнце скрылось за деревьями и стало постепенно смеркаться.
Дорога шла лесом и часто петляла. На одном из поворотов Сергей увидел вдалеке у обочины одинокую фигурку. Он подъехал ближе. Мальчуган лет восьми-девяти неподвижно сидел на корточках у самой дороги, опустив голову. Рядом с ним на обочине лежал детский велосипед "Школьник". Не сбавляя скорости и стараясь не смотреть на мальчишку, Сергей пронесся мимо.
Проехав с полкилометра, он обернулся. Пацан уже скрылся из виду.
Сергей проехал еще полкилометра и вдруг резко нажал сразу на два тормоза. Раздался тонкий, пронзительный визг, и колеса пошли юзом. Сергей с трудом удержался в седле.