Смехом предлагают поднимать настроение, смехом предлагают лечиться, избавляться от зависимостей. Выпускаются кассеты с записями лечебного смеха. В штаты больниц спешно вводятся целые подразделения клоунов. Такая вот глобализация смеха...
Ну, и что в этом плохого? — совершенно оправданно спросите вы. — Почему в этих словах звучит сарказм? Разве не радоваться этому надо?
Да нет, друзья, не сарказм — сожаление в моих словах звучит... Эту бы энергию да на мирные цели... На установление дружеских контактов с каноническим врагом всего окультуренного человечества — с темной стороной души его... Понимаю, что это идеалистика, но кто из нас без греха...
Это невозможно еще и потому, что основной инвестор всех этих исследований — угадайте кто? Ментал, разумеется. Он и не думает бороться со смехом, который стал одним из самых значимых компонентов сознания, он понимает, что бороться с тем, что сделалось стихийным, невозможно. Но и оставить эти процессы без внимания он не может. Почему его это так беспокоит, мы уже говорили — смех заново «склеивает» все, что ментал перед этим разделил и фрагментировал. Именно поэтому смех может легко, буквально походя сместить ментал с лидирующих позиций — в мире восстановленной целостности диктат невозможен.
Учитывая особенности сложившейся ситуации, ментал уходит от прямой борьбы и поступает по-другому, коварнее и хитрее. Он просто слегка смещает смысловые акценты и чуть-чуть подправляет контекст уже повсеместно звучащего смеха... И все. И делать ему больше ничего не нужно, потому как главное сделано.
Еще совсем недавно, говоря о смехе, мы отмечали, что существуют как бы две его разновидности — насмешка (ментальный, разъединяющий смех) и собственно смех. При этом мы указывали, что работаем исключительно с «собственно смехом». С тем смехом, который «от сердца», который растворяет границы и очищает сознание от ментального шлака.
Но сейчас все чаще приходится сталкиваться с еще одной разновидностью смеха. Причем повсеместность ее такова, что о ней давно нужно говорить как о некой тенденции, которая формирует наше мировоззрение вообще.
Смех как отстранение. Смех как обхохатывание. Смех как инструмент для создания виртуального изолированного пространства, в котором и весело, и радостно, а главное — нет места проблемам.
Правда, прекратив смеяться и закончив «дуракаваляться», вернувшись с концерта или выключив телевизор, мы вынуждены снова возвращаться к ним, нашим родимым и рогатым. Но это не беда, щелчок пультом телевизора — и мы снова смеемся, и мы о них вновь забыли, благо передач, веселящих нас, сейчас немерено.
Повсеместно создаются «клубы по интересам», в которых люди просто смеются и играют, в которые хочется приходить снова и снова, в которых вообще хочется поселиться и жить, убежав из своей постылой повседневной жизни...
Ну и что в этом плохого? — возможно, скажете вы. А кто говорит сейчас о плохом или хорошем? Дело не в оценке происходящего, а в его сути. Надо просто понимать, что именно происходит. Во всем, что мы обозначили выше, есть один общий момент — отстранение. Отстранение от негатива, от проблем, а по сути — от самой жизни, всем этим наполненной. И, как следствие, — отстранение от Целостности и Бога.
Но почему так происходит? Ведь речь идет о смехе, а он, как это было уже не раз заявлено, и объединяет, и гармонизирует... Черта с два!.. Ничего этого он не делает!.. — если этого не делаете вы. Еще раз повторим, смех — это всего лишь инструмент, и у него нет собственного намерения. Зато у вас оно есть.
То есть во всем этом утерян один элемент. Всего только один. И все — гармонизирующая суть смеха превратилась в нечто совершенно иное.
О чем идет речь? О некой скрытой установке, диффузно и незаметно опутывающей все, что мы делаем и чем занимаемся. В ее основе все то же ментальное знание об опасном мире, о том, что в нем есть плохое и враждебное, болезненное и вредное, и от всего этого надо всячески ограждаться.
Поэтому предельно честно решите для себя — для чего вы смеетесь? — для того, чтобы сделать шаг навстречу, как предлагаем мы, либо — шаг в сторону, как советует испуганный социум? Осознание этого и станет тем намерением, которое определит конечный результат смеха — либо интеграцию и объединение со всем, либо бегство и отстранение.
В этом основной проигрыш пассивного смеха — он создает соблазн к бегству. Он создает некие «смеховые убежища», изолирующие якобы от проблем, а на самом деле — от жизни. Он лишает человека активной позиции, превращая его, по сути, в наркомана, в смехозависимого. М-да, дохихикались, вот...