Во время предвыборной кампании Селби преуспел в критике методов работы Роупера, но теперь, когда он берет вожжи в свои руки и ощупью, наугад пытается раскрыть дело, которое Роупер решил бы в два счета, становится ясно, какую цену приходится платить обществу за изгнание своего верного и компетентного слуги в результате проповедей мальчишки, у которого есть единственное желание — покрасоваться в престижном кресле прокурора».
В редакционной статье на другой странице подчеркивалось, что, как и предсказывала газета, Рекс Брэндон и Дуглас Селби, которые, возможно, и руководствуются благими намерениями, оказались абсолютно некомпетентными в раскрытии убийства, о чем свидетельствуют их действия по расследованию таинственной смерти неопознанного пастора. Если бы избиратели оставили Сэма Роупера прокурором, говорилось в статье, то, несомненно, этот многоопытный юрист уже установил бы личность покойного и убийца, вероятно, уже находился бы за решеткой. В то же время общественность была бы избавлена, от унизительного стыда за своих шерифа и окружного прокурора, играющих в комедии ошибок, в результате чего несчастная женщина приехала из Невады в уверенности, что ее муж умер. Роупер наверняка провел бы полное расследование и не стал посылать вызов на основании ничем не обоснованного предположения.
Селби пожал плечами. Что же, если они хотят драки, то получат ее. Он будет, биться до конца. Послышался стук в дверь.
— Войдите, — произнес прокурор.
Дверь распахнулась, и Селби увидел перед собой мужчину шести футов ростом и весом далеко за двести фунтов, облаченного в клетчатый пиджак. Мужчина широко улыбался прокурору. Тщательно ухоженной рукой с нама-никюренными ногтями он поправил узел галстука и произнес глубоким, хорошо поставленным голосом:
— Полагаю, передо мной мистер Селби? Я счастлив.
— Вы Траск? — спросил Селби.
Посетитель поклонился и улыбнулся вновь.
— Входите, — сказал прокурор, — и попросите мисс Арден.
— Мисс Арден… э… э… к сожалению, не имеет возможности разделить наше общество, мистер Селби. Как вам, вероятно, известно, а может быть, и нет, в последнее время ее слегка беспокоят нервы. Ей пришлось чрезвычайно много работать и…
— Где она? — спросил Селби, поднимаясь на ноги.
— В конце сегодняшнего съемочного дня, — начал Траск, — мисс Арден начала чрезвычайно сильно нервничать. Ее личный врач посоветовал…
— Где она?
— Она… э… убыла.
— Куда?
— На уединенный горный курорт, где высота и новый ландшафт помогут ей хорошо отдохнуть..
— Так куда же?-
— Боюсь, я не уполномочен раскрывать ее точное местонахождение. Врач дал весьма четкие предписания.
— Как зовут этого врача?
— Эдвард Картрайт.
Селби потянулся к телефону.
— Входите и присаживайтесь, — сказал он Траску и затем произнес в телефонную трубку: — Говорит Дуглас Селби, окружной прокурор. Я хочу побеседовать с доктором Эдвардом Картрайтом в Лос-Анджелесе… Хорошо, я подожду.
Широко расставив ноги, выдвинув вперед подбородок и держа трубку в левой руке, он бросил Траску:
— Так вот что я получил, дав возможность такому мерзавцу, как вы, облапошить меня. Однако больше это не повторится.
Траск двинулся на него, сверкая глазами от негодования.
— Вы слишком много себе позволяете, прокурор!' — загрохотал он. — Вы называете меня мерзавцем? Вы утверждаете, что я обманул вас, сказав, что здоровье мисс Арден под угрозой из-за перегрузки?
— Вы чертовски правы, именно это' я и сказал. И я выражусь посильнее, после того как побеседую по телефону с доктором.
В трубку Селби произнес:
— Алло… поторопитесь с соединением.
В трубке послышался женский голос: «Квартира доктора Картрайта».
Селби слышал, как телефонистка междугородной связи сказала:
— Окружная прокуратура в Мэдисон-Сити вызывает доктора Картрайта.
— Боюсь, доктор Картрайт не сможет подойти к телефону, — ответил женский голос.
— Я буду говорить с тем, кто взял трубку, — вмешался Селби.
— Хорошо, — ответила телефонистка.
— Кто у телефона? — спросил Селби. *
— Миссис Картрайт.
— Отлично! Я Дуглас Селби, окружной прокурор из Мэдисон-Сити. Передайте трубку доктору Картрайту.
— Но доктор Картрайт распорядился, чтобы его не беспокоили.
— Передайте доктору Картрайту, что или он будет говорить, или я вызову его сюда и ему придется выступать уже перед Большим жюри.