В поезде мне не спалось, пришлось принять снотворное, но оно не очень помогло. Сегодня я принял двойную дозу. Думаю, что сумею выспаться. По совести говоря, я и сейчас почти сплю.
Это деловой город, здесь ходит трамвай и имеется несколько первоклассных отелей.
До Голливуда меньше сотни миль, и, если у меня будет время, я постараюсь туда попасть до отъезда. Жаль, что тебя нет рядом. Я совсем сплю. Этой ночью я славно отдохну. Попрошу разбудить меня в десять утра. Завтра поищу в округе еще… Бесполезно, я сплю и уже не вижу клавиатуру».
Затем следовало слово, тщательно забитое буквой «х». На столе рядом с машинкой лежал конверт с адресом: Миссис Чарльз Брауер, 613, Сентрал-стрит, Миллбэнк, Невада.
– Похоже, он перебрал снотворного, – сказал Рекс Брэндон. – Мы проверили в книге регистрации, по прибытии пастор заполнил карточку. Зовут Чарльз Брауер, прибыл из Миллбэнка, Невада. Живет на Сентрал-стрит, 613, что соответствует адресу на конверте. Все прекрасно сходится. Бедняга очень хотел спать… Что ж, крепче уснуть невозможно.
Селби кивнул, соглашаясь, а затем спросил:
– Как ты полагаешь, почему он не только запер дверь, но и подпер ее стулом?
– Спроси что-нибудь полегче, – ответил Брэндон.
Начальник полиции решил предложить свою версию.
– Видите, какой это малыш, – сказал он. – К тому же служитель церкви. Такие люди часто бывают трусливы как кролики, особенно когда им приходится путешествовать. Обратите внимание, как он пишет о нашем городе – отелях, трамвае. Держу пари, что ему не довелось много странствовать, Мэдисон кажется ему огромным городом после Миллбэнка.
– Коронер[1] уже извещен? – задал вопрос Селби.
– Да, конечно. Сейчас он на похоронах, мы ждем его с минуты на минуту.
– Успели произвести осмотр личных вещей? – обратился Селби к Брэндону.
– Пока нет. Мы должны подождать коронера.
– Я провел множество дел с Гарри Перкинсом – нашим коронером, – заметил Ларкин, – он не держится буквы закона. Думаю, если мы начнем досмотр без него, Гарри не поднимет шума. По совести говоря, я вообще не очень представляю, зачем мы здесь. Скорее всего, парня подвел мотор. Двойная доза снотворного просто заглушила двигатель.
– Интересно, – сказал Селби, – есть ли среди его вещей что-то ценное, за сохранность чего он опасался. Все-таки я до сих пор не понимаю, почему он не только запер дверь, но и подпер ручку стулом.
Селби подошел к постели, осторожно приподнял угол подушки и заглянул под нее. Все это он проделал, не сдвинув труп с места. Ничего не увидев, он не успокоился и сунул руку под подушку. Пусто.
– Нам необходимо точно установить причину смерти, – бросил прокурор, приподняв одеяло. Труп был облачен в толстый фланелевый халат. Селби прикрыл тело и продолжил: – Пока ничего не вызывает подозрений. Но это обязательная процедура. Надо известить жену.
– Я попросил Джорджа Кашинга телеграфировать ей, – сказал шериф Брэндон, – пусть она решит, как поступить с телом.
Начальник полиции слегка помрачнел:
– Зря вы это сделали, шериф. Здесь как раз тот случай, когда коронер предпочитает действовать самостоятельно. Вы же знаете, что он владелец похоронного бюро и в телеграмме обычно указывает, что готов подготовить тело для похорон.
– Гарри в это время был на похоронах, – неторопливо заговорил шериф, – а мне нужно было что-нибудь предпринять. Если он захочет, то пошлет жене еще одну телеграмму.
Селби осмотрел комнату. Жилет и сюртук пастора были аккуратно развешаны в стенном шкафу. Обшлага сложенных по складке брюк зажаты верхним ящиком комода, пояс почти касался пола. Единственный чемодан был открыт и лежал на стуле.
– Что, это весь багаж? Чемодан и пишущая машинка?
– Пальто и портфель в шкафу, – сказал Брэндон.
– Что в портфеле? – поинтересовался прокурор.
– Какие-то газетные вырезки и листки с машинописным текстом – проповедь или рассказ, короче, множество слов, стоящих друг за другом.
– Успели просмотреть карманы?
– Нет.
– Давайте сделаем это сейчас. Осмотрите одежду, а я потрясу чемодан. Не могу отрешиться от мысли, что у покойника было что-то ценное, иначе зачем он забаррикадировал дверь? Да и письмо намекает на это.
Селби обратил внимание, что чемодан был упакован чрезвычайно тщательно, одежда аккуратно сложена. Он извлек две чистые сорочки, комплект тонкого белья, несколько крахмальных воротничков, Библию в потертом кожаном переплете, очки в футляре, на котором был вытеснен адрес окулиста в Сан-Франциско, и полдюжины простых черных носков. Селби нашел также продолговатую коробочку для пилюль с ярлычком, на котором было написано карандашом и чернилами: «Успокоительное». В чемодане оказался кожаный футляр с импортным миниатюрным фотоаппаратом.
1