- Когда вас ждут с бланками?
Зелинский посмотрел на часы.
- Через пятнадцать минут.
- Где?
- Гостиница "Россия". Мойка, шестьдесят...
Раздалась команда, и шесть грузовиков с вооруженными красногвардейцами выехали из ворот Смольного, направляясь к набережной Мойки.
Гостиницу оцепили, выставили посты, на чердаках соседних зданий установили несколько пулеметов: кто знает, как поведут себя заговорщики!..
- Вперед! - скомандовал Крыленко, вытащив из кобуры револьвер. Цепочкой... Прижимайтесь к стене.
Но выстрелов не было. Красногвардейцев никто не ждал. Мирные постояльцы гостиницы пили чай, играли в карты, а иные уже спали. Их разбудили. Под кроватями лежали винтовки, гранаты, патроны, а в одной из комнат - даже пулемет, накрытый ватным одеялом.
- Все арестованы! - сказал Крыленко.
Никто не сопротивлялся.
- Где ваш руководитель?
Арестованные молчали.
- Никого из здания не выпускать! Обыскать все помещение.
Зелинский сообщил, что Пуришкевич живет в номере двадцать три. Номер оказался пустым. В книге постояльцев, которую вел хозяин гостиницы, было записано: "23 - г-н Евреинов".
У красногвардейцев нашлось много добровольных помощников - дворник, горничная, швейцар. Они охотно открывали запертые двери, обшаривали подвал,чердак, чуланы. Пуришкевич как в воду канул.
С особым рвением искал Пуришкевича дворник гостиницы.
- Нигде нетути, товарищ начальник, - подобострастно улыбаясь, проговорил он, вылезая из очередного шкафа, - хучь оближите усе, а ни одной твари больше не найдешь. Может, сударь энтот уже эвакуировался, а мы зазря тут полозием...
"Какая странная речь, - подумал Крыленко. - Назойливое "хучь" и "усе" рядом с "эвакуировался", произнесенным без единой ошибки. Безграмотный мужик, а жесты барственны. Руки холеные, не знакомые с грязной работой... Суетлив... Эти впалые щеки... Оттопыренные уши... Ну, конечно же, как можно было не узнать его?! Сбрил бороду, шелковую поддевку сменил на поношенный пиджачишко..."
- Предъявите паспорт, гражданин дворник.
Тот с готовностью вытащил документ. Так и есть - Евреинов...
- Значит, это вы - Пуришкевич?
Он даже не запирался, быстро перешел на нормальный язык.
- Под каким бы паспортом я ни въехал в гостиницу, вы не имеете права меня задерживать. Никакого преступления я не совершил, у вас нет доказательств.
- Ладно, - сказал Крыленко, - разберемся. Будет следствие. А пока что... Именем революции вы арестованы!
Красногвардеец, листавший блокнот, отобранный у Пуришкевича, подошел к наркому:
- Товарищ Крыленко, тут вот адрес какой-то. Может, пригодится...
"Николаевская, 7. Иван Парфенов",-прочитал Крыленко, Вспомнилось, что Зелинский тоже называл этот адрес: именно там, у некоего Парфенова, его приняли в ряды "спасителей родины".
Грузовики с красногвардейцами помчались на Николаевскую. Крыленко же поспешил в штаб Петроградского военного округа: предстоял очередной разговор по прямому проводу со ставкой. Этого разговора с нетерпением ждали в Смольном.
После того как "министр-председатель и верховный главнокомандующий" Керенский был низложен, главковерхом автоматически становился начальник штаба ставки генерал Духонин. От него и потребовал Совнарком немедленно начать переговоры с противником о перемирии.
Духонин юлил. Отделенный от Петрограда сотнями километров - ставка находилась в Могилеве, - он пытался выиграть время. Под крылышком ставки пригрелись сбежавший из-под ареста Гоц, освобожденный из крепости генерал Верховский, руководители эсеровской партии Чернов и Авксентьев и еще многие деятели низвергнутой власти. Ходили слухи, что они намереваются там создать свое "правительство", а Могилеа объявить временной столицей страны. Пока что они собирали войска для нового похода на красный Петроград.
В аппаратной у прямого провода, соединявшего штаб со ставкой, дежурил офицер связи.
- Вызывайте Духонина, - приказал Крыленко.
Застучал аппарат. Потянулись минуты ожидания: Духонина не оказалось на месте, за ним послали. Но вот аппарат опять заработал, поползла лента: "Здесь генерал Духонин, кто меня вызывает?"
- Передавайте... Здесь народный комиссар по военным делам Крыленко. Немедленно приостановите движение каких бы то ни было воинских частей внутри страны, непосредственно не связанное со стратегическими соображениями... Нам известно, что под Гатчиной снова появились ударные батальоны, питающие надежду овладеть Петроградом. Предупреждаю: их ждет та же участь, что и эшелоны Керенского.
Аппарат замолк. Какое-то время он стоял без движения: там, в Могилеве, читали текст и размышляли, как ответить. Наконец, лента поползла снова. Крыленко читал ее на ходу: "Всем, всем, всем..."
Вот хитрец, избегает обращения к правительству, к наркому, с которым он ведет сейчас разговор! Не хочет даже косвенно признать новую власть.
"Всем, всем, всем... Движение войск приостановлено... Духонин".
Что это: правда или очередная ложь? Осознание неизбежности происшедшего или попытка усыпить бдительность, чтобы нанести революции новый удар?
- Передавайте... Следовательно, можно считать, что вашим приказом всякие продвижения из Петроград приостановлены? Я буду рад передать ваш ответ Петроградскому гарнизону и делегатам воинских частей. Напоминаю, что при новом появлении контрреволюционных частей на подступах к Петрограду их постигнет участь эшелонов Керенского.
На Николаевской тем временем шел обыск. Нашли список членов подпольной организации, поддельные бланки, ротатор для печатания прокламаций. Нашли и неотправленное письмо Пуришкевича на имя генерала Каледина с завтрашней датой. Еще бы день, и письмо ушло. Письмо генералу, готовившему на Дону казачьи полки для похода на Петроград: "Организация, во главе коей я стою, работает не покладая рук над спайкой офицеров и всех остатков военных единиц и над их вооружением. Спасти положение можно только созданием офицерских и юнкерских полков. Ударив ими и добившись первоначального успеха, можно будет затем получить и здешние воинские части... Мы ждем вас сюда, генерал, и к моменту вашего подхода выступим со всеми наличными силами".
Цель "выступления" была изложена в письме ясно и четко: "Расправиться с чернью! Начать со Смольного и потом пройти по всем казармам и заводам, расстреливая солдат и рабочих массами... Уничтожать их беспощадно: вешать и расстреливать публично в пример другим".
У Панферова нашли еще и банку с цианистым калием. Зачем был им нужен этот моментально действующий, насмерть сражающий яд?
Поздно вечером Крыленко снова вызвал на допрос Зелинского. Истеричный перепуганный хлюпик ("Спаситель родины", - мысленно усмехнулся Крыленко) начал было играть в молчанку, но быстро сник и выложил все.
Заговорщики собирались отравить несколько тысяч красногвардейцев и солдат, перешедших на сторону большевиков. Мысль, которая могла прийти в голову только фанатику и изуверу.
- Допустим, - сказал Крыленко, - вам удалось бы осуществить свой замысел. Допустим... Каким вам представлялся его финал?
Зелинский опять хотел отмолчаться, но Крыленко заставил его говорить.
- Убить Ленина... - еле слышно проговорил Зелинский. - Арестовать членов Совнаркома... Захватить власть и восстановить монархию.
ПЕРВЫЙ ГЛАВКОМ
Телеграмма Духонину была категорична и ясна:
"Вам, гражданин верховный главнокомандующий, Совет Народных Комиссаров поручает обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытия мирных переговоров... Совет Народных Комиссаров приказывает вам непрерывно докладывать по прямому проводу о ходе ваших переговоров".