Алесса стояла у прохода, сложив руки на груди, и ожидала, когда я выйду из камеры. А я… изначально так и намеревался поступить. Но потом тормознул у самого выхода и глубоко вдохнул. Ягодный аромат стремительно наполнил альвеолы, и внезапно я понял, что, несмотря на все подозрения, несмотря на то, что она обманывала и за всё время знакомства так и не удосужилась сообщить, что является Элизой; даже несмотря на то, что она, возможно, прямо сейчас действует по указке октопотроидов — я безумно скучал по этому запаху! Красотка хмурила лоб, о чём-то размышляя, и даже прикусила губу от напряжения, а я неожиданно даже для самого себя резко прижал Алессу к себе, впечатал в грудную клетку и смял пухлые губы, стараясь получить свою ежевику. Именно этот вкус для меня имел шэйтарри, именно так я помнил самый лучший торт в своей жизни, именно так пахла для меня Элиза.
Эльтонийка попыталась оттолкнуть меня, сердито зашипела мне в рот и цапнула за раненую губу, но отчего-то её поведение вызвало лишь заряд бодрости. Даже если это игра с двойным дном — плевать! Как же я по ней скучал! По этой занозе! По этой дикой кошке! По этой профессиональной лгунье… Лиз, Элизе, Алессе, Лесс… неважно, каким именем она назовётся. Именно по ней! По нашим пикировкам, по её горячему телу и наглому хвосту, по совершенно одурительному запаху, от которого у меня просто сносит крышу. Все эти дни в тюрьме были гнетущими, серыми и однообразными, а с её приходом вновь захотелось жить.
— Да как ты?.. — начала возмущаться девушка, как только я разорвал поцелуй.
— Дорогая, я думал о тебе дни и ночи напролёт! — довольно произнёс, разворачивая гостью лицом к «рыбьему глазу» камеры под потолком. И ведь ни капли не слукавил, говоря эту фразу. — У нас же ещё толком не начался медовый месяц. Надо срочно навёрстывать!
Из одиночки напротив раздался смачный хрюк. На территории астероида среди заключенных, как выяснилось, словосочетание «медовый месяц» имело свой особый смысл, но впервые за долгие недели мне дела не было до соседа.
Алесса же посмотрела на меня так, будто хотела испепелить на месте. Её малиновая кисточка хлестнула меня по бёдрам, но это всё, что она могла себе позволить. Не будет же она заявлять перед камерой, что нас ничто не связывает? Красотка резко оборвала свои возмущения, поправила причёску и направилась к выходу, сердито цокая идеально длинными ножками. Я поспешил за ней, положив руку на тонкую талию. Разумеется, она сдёрнула её, как только мы ушли из зоны видимости охранников.
На выходе из тюрьмы с меня ещё раз тщательно сняли отпечатки ладоней и отсканировали сетчатку глаза, трижды сверили данные в системе с индикационной картой и лишь затем позвали сонного техника, чтобы освободить запястья от магнитных наручников, а правую щиколотку — от геопозиционного браслета. Последнее на необитаемом астероиде было скорее формальностью и использовалось лишь тогда, когда заключённые насмерть замерзали в леднике. К счастью, такое случалось нечасто.
Я старался делать вид, что всё так и надо, но до чесотки в мозгу меня терзало любопытство, что же придумала эта красотка, чтобы меня освободить. Ко всему, я не верил, что она сделала это исключительно из благих целей. Зачем? Алесса-Элиза месяц назад заявила, что хочет вытащить меня с астероида, чтобы я нашёл Шарлен, но ведь она её даже не знала. Определённо, здесь было ещё что-то, чего я не понимал или в упор не замечал.
— Так, вы Алесса Мариар, жена Эрика Вейсса, верно? — переспросил служащий, заполняя очередной пакет документов.
В его внешности очень слабо, но угадывались эльтонийские корни — вытянутые, чуть раскосые глаза и высокие скулы, — хотя всё же генов рептилоидов прослеживалось существенно больше — коренастая фигура, широкий разворот плеч, мясистая шея и тяжёлая нижняя челюсть. А вот затылок смеска покрывал короткий тёмный не то пух, не то мех. Видимо, ещё чья-то кровь затесалась.
— Всё верно, — коротко и чуть сипло ответила Алесса.
Я бросил задумчивый взгляд на фиктивную супругу. Мне кажется, или её щёки заметно побледнели? Вроде бы, когда она зашла в мою камеру, выглядела лучше. Замерзла, что ли? Немудрено, в тюрьме действительно прохладно… Я молча накинул на женские плечи свой пиджак.
— А почему не настояли, чтобы он взял вашу фамилию? — противно растягивая гласные, поинтересовался охранник и окинул меня презрительным взглядом.