Майор совместил перекрестье с человеческой развилкой и медленно, не дыша, выбрал слабину спускового крючка. В плечо толкнуло отдачей. Стрелок взмахнул руками и упал навзничь, задрав ноги. Его словно ударило невидимой кувалдой в середину груди. Винтовка пристреляна под обрез мишени: целишься в крестец – попадаешь в грудь. Как все винтовки. Майор подумал об этом, глядя на лежащего стрелка, и нисколько того не жалел. Обстоятельства не располагали к теплым отношениям.
Остальных это однако не отрезвило. Выстрел прозвучал лишь один, значит, и мент один. Дурачок какой-нибудь. Из молодых. Природу собрался охранять от разграбления.
Вразнобой и зло клацнули затворы. Лушников успел откатиться в низину. «Путешественники» знали, куда стрелять: в пихту словно били ломом.
Майор вынул рацию.
– Что скажет прокуратура?
– Он не может. Его слегка задело. Остальные в порядке.
– Тогда огонь на поражение. Меня видите?…
Его видели. Почти сразу же сверху ударили из нескольких стволов, сразив особо неистовых, – кому в ногу, кому в грудную клетку. А кого и в самую верхнюю кость…
Вольные стрелки моментально одумались. Кричат изо всех сил, да их не особо-то слушают. Не работают уши в суматохе боя. А может, решили всех под пулю поставить. И еще говорят, что лежачего не бьют. Бьют. Еще как. И плакать не дают.
– Не стреляйте! Поговорим! – орал один, стараясь за всех.
Его не слышали. Точно уши ментам заложило. Еще двоих положили, когда те кинулись со стволами на косогор.
– Лежать! – орет в логу мегафон. – Не двигаться…
Но те и не думают. О другом мечтает каждый теперь. Как бы живым выбраться из мясорубки. Землю ласкают. И почти уж мертвы, потому что не понимают: успела прошить их невидимая пуля или еще нет.
– Ползком! Кверху! – ревет опять мегафон. – Без команды не вставать!..
Счастье – это когда пули не жужжат. Браконьеры побросали оружие – и на полусогнутых к райской вершине, виляя задницами, проваливаясь коленями в сыром мху. Кто достигнет первым, тот живее всех живых окажется.
Однако первый ошибся, потому что попал под раздачу: помощник прокурора Заседателев, раненый по касательной в руку, бросился к тому первым, вопя по-звериному, – и с разгону вонзился ботинком в физиономию.
Пленник не возражал: лучше так. На худой конец – задницей на костер, чем с прошитыми насквозь мозгами!
Прокурору не мешали, и тот быстро устал. Сказывался стресс и ранение. Взбил мужику тело поверх костей и отошел, часто дыша и свирепо оглядываясь.
Живых окружили, держа под прицелом. Прянишников распорядился надеть им наручники, заведя руки за спину.
Из лога поднимался Лушников Николай. Осторожно, приглядываясь, обошел вокруг тех, что остались лежать. И двинулся дальше. Двое раненых, остальные трупы.
Прянишников с Замалетдиновым собирали оружие, носили кверху. Остальные оставались в оцеплении. После этого, собрав оружие, стали перевязывать раненых. Сдохнут – туда им и дорога. Самим бы живыми остаться. После боя не до сантиментов.
Водитель – по совместительству санитар – щупал пульс у сраженного наповал браконьера, держа в руке пистолет. А тот вдруг дернулся с ножом в руке, норовя зацепить прапорщика. Зря он это сделал – выстрел из пистолета его опередил. Остальные на самом деле оказались мертвы.
Майор сел на поваленное бурей дерево. Винтовка между ног, прикладом в траву. Глаза бы не видели такую жизнь. Теперь точно застрянешь опять на полгода, пока с этой тягомотиной разгребут. Допрашивать будут все кому не лень – как да почему.
Рядом опустился помпрокурора с опухшими кулаками.
– Что у тебя с рукой? – спросил Лушников, поворачиваясь.
Осмотрел. Рана оказалась незначительная, словно на острый сучок краем правой руки наткнулся. Повыше запястья. Майор вынул из кармана индивидуальный пакет, вынул шприц и ввел человеку лекарство.
– Два в одном, – усмехнулся он, – против заражения и против стресса.
Наложил повязку и после этого успокоился.
Заседателей пригладил рыжие волосы, плюнул под ноги. Потом достал пачку сигарет с зажигалкой и протянул.
– Угощайся, Александрыч…
Они закурили, глядя в низину.
– Теперь я понял, как на самом деле бывает, – тихо сказал Заседателев и замолчал.
Группа захвата действовала ритмично. Без беготни. Двое беспрестанно наблюдали за пленниками. Те сидели на земле, согнув спины. В отдалении от них лежали громадные рюкзаки. Остальные сотрудники занимались оружием. В перчатках. Разряжали стволы и складывали рядом с машиной.
– Кажется, все здесь… – произнес Прянишников, садясь рядом и блуждая глазами по лесу. – Бой записали на видео… Что дальше?