Александр III охладил «представительский» пафос вельможных либералов: «Император Вильгельм, услышав, что батюшка хочет дать конституцию России, умолял его не делать этого… В Дании мне не раз говорили министры, что депутаты, заседающие в палате, не могут считаться выразителями народных потребностей» (указ. соч., с. 52, 55). Усомниться бы «бульдожке», почему кайзер отказывает России в парламенте, хотя сам пребывает в парламентской системе?! Не задумался, видимо, твердо усвоил азы политического букваря своего учителя Победоносцева, что самодержавие для России — на все времена.
Погромную речь против всей реформаторской деятельности батюшки Александра II произнес Победоносцев, заклеймивший все либеральные начинания Александра II, начиная с акта освобождения крестьян от 19 февраля 1861 года, как подрывающие устои российской государственности. «В России хотят ввести конституцию… А что такое конституция? Ответ на этот вопрос дает нам Западная Европа. Конституции, там существующие, есть орудия всякой неправды, источник всяких интриг… И эту фальшь хотят к нашей погибели ввести у нас. Россия была сильна благодаря самодержавию, взаимному доверию между народом и его царем… Так называемые представители земства только разобщают царя с народом… предлагают устроить у нас говорильню… Мы и без того страдаем от говорилен под влиянием ничего не стоящих журналов… открыты земские и городские говорильни, вносящие всякую смуту… открылись новые судебные учреждения — новые говорильни адвокатов… Дали свободу печати, самой ужасной говорильне, которая разносит по всей России хулу и порицания на власть… И теперь предлагают учредить новую верховную говорильню… всякое из его (Александра II — Б.) учреждений превратилось в ложь у нас под руками, и всякая дарованная им свобода стала ложью…» (указ. соч., с. 55–58).
Возмутиться бы престолонаследнику подобной наглостью и глумлением обер-прокурора над памятью своего отца! Но нет… Александр III, еще находившийся под впечатлением первомартовского теракта, не обладавший достаточным политическим кругозором и опытом государственной деятельности, необходимыми для статуса верховного правителя крупнейшей в мире империи, поддался эмоциям и политическим спекуляциям злобного реакционера — и конституционный проект Александра II и Лорис-Меликова новым императором был отклонен. Ему не хватило ума последовать наказу своего отца, Александра II, сказанному на открытии финского сейма в сентябре 1863 года: «…либеральные учреждения не только не опасны, но составляют залог порядка и благоденствия» (Милютин Д. А. Воспоминания. 1863–1864. М.: РОССПЭН, 2003. С. 15). Александр III воспротивился исторически сформировавшейся тенденции общественного развития, вняв своему учителю Победоносцеву о незыблемости в России самодержавных начал. 29 апреля 1881 года был опубликован манифест Александра III, в котором принцип самодержавия провозглашался как единственно верный путь к благоденствию России, не подверженный каким-либо изменениям. Это был гимн самодержавному обскурантизму, хоронящий либеральные начинания предшествовавшего царствования, и поворот на путь отцов, исторических преданий. Все либералы из правительства и ближайшего окружения Александра II были заменены на ретроградов, и с этим обозом прошлого молодой венценосец двинулся вперед, навстречу гибели. И без тени юмора еще и восхищался заменой модерна на исторический хлам: «Слава Богу, я счастлив, что отделался от них, особенно от Лориса, который заварил кашу игрой в либерализм… на все надо быть готовым и идти прямо и смело к цели, не уклоняясь в сторону, не отчаиваться и надеяться на Бога» [(из письма великому князю Сергею Александровичу летом 1881 года), О. Барковец… С. 117]. В письме Победоносцеву 12 марта 1883 года Александр III заверяет его: «Пока я жив… я не допущу этой лжи на святой Руси… я слишком глубоко убежден в безобразии представительного выборного начала, чтобы допустить его в России» (К. П. Победоносцев и его корреспонденты. М.: Русская книга, 2001. С. 148–149). Задуматься бы обоим: почему это и царь, и террористы не хотят введения выборного начала на Руси?! Не задумались — и проиграли!