– Значит, у него есть ребенок, – заметил Джейсон. – Стерилизуют только после того, как жена сдаст талон на первого и единственного ребенка. Но на одного они имеют право. И он охраняется миллионами законов.
– Двое взрослых, один ребенок, – произнес клерк. – С каждым поколением черное население уменьшается вдвое.
Вымирает. Заслуга принадлежит Тидману. Он прекрасно разрешил расовую проблему.
– Что-то нужно было делать, – проворчал Джейсон, вглядываясь в дорогу. В любой момент они могли налететь на баррикаду или полицейский патруль. Пока все шло хорошо, но долго ли так может продолжаться?
– Мы почти приехали, – откликнулся клерк. Повернувшись к Джейсону, он добавил:
– Мне не нравятся ваши расистские взгляды. Даже если вы платите мне пятьсот долларов.
– На мой век черномазых хватит, – сказал Джейсон.
– А когда умрет последний?
– Я не буду вам отвечать, вы все равно читаете мои мысли.
– О боже, – вздохнул клерк и уставился на дорогу. Машина резко свернула направо и теперь ехала по узкой улочке, с обеих сторон которой тянулись запертые деревянные двери.
– Что за этими дверьми? – спросил Джейсон.
– Люди. Такие же, как вы. Они не могут выйти на улицу. В одном они от вас отличаются – у них нет пятисот долларов… да и многого другого, если я правильно читаю ваши мысли.
– Документы обойдутся мне недешево, – проворчал Джейсон. – Может, придется отдать все, что у меня есть.
– Лишнего она с вас не возьмет, – сказал клерк, останавливаясь у тротуара.
Джейсон выглянул в окно. Рядом был заброшенный ресторан с выбитыми окнами. Внутри совершенно темно. Это место вызвало у него отвращение, но, судя по всему, именно сюда они и ехали. Придется терпеть, выбора у него нет.
К тому же они не напоролись ни на одну баррикаду или контрольный пункт. Клерк выбрал правильную дорогу. Так что жаловаться пока не приходится.
Они вылезли из машины и подошли к болтающейся на петлях сломанной двери ресторана. Никто не проронил ни слова, оба внимательно смотрели под ноги, чтобы не наступить на гвозди, торчащие из набросанной перед окнами фанеры. Джейсон догадался, что подобным образом хозяева защищали подход к окнам.
– Держитесь, – произнес клерк, протягивая в темноте руку Джейсону. – Здесь ничего не видно, но я знаю, как можно пройти. Свет в этом районе отключили три года назад. Пытаются выжить людей, чтобы сжечь дома. Большинство, правда, остались, – добавил он после небольшой паузы.
Влажная холодная рука клерка тащила Джейсона через нагромождение столов и стульев, многие из которых были перевернуты, во все стороны торчали затянутые грязной паутиной ножки. Наконец они уткнулись в черную неподвижную стену. Клерк выпустил его руку и принялся шарить по стене.
– Открыть я не могу, – пояснил он. – Открыть можно только с другой стороны. Я пытаюсь дать сигнал, что мы здесь.
Неожиданно часть стены со скрежетом отошла в сторону. Как Джейсон ни таращился, он ничего не увидел, кроме новой темноты. И запустения.
– Переступайте, – произнес клерк и снова протянул руку. Спустя мгновение стена с тем же скрежетом сомкнулась за ними.
Зажегся свет. Джейсон непроизвольно зажмурился и прикрыл глаза рукой. Потом осторожно осмотрел помещение.
Оно оказалось небольшим. Между тем он увидел несколько сложных и весьма специализированных приборов. У дальней стены стоял верстак. Сотни инструментов были аккуратно закреплены на стенах. Под верстаком стояли несколько картонных коробок; в них скорее всего, хранилась бумага. Рядом находился небольшой печатный станок, работающий от генератора.
Девушка сидела на высоком стуле и вручную набирала строку на печатном станке. Джейсон обратил внимание на длинные белесые волосы, ниспадающие на простенькую рубашку. Она носила джинсы, удивительно маленькие ноги были босы. Ему показалось, что девушке не больше пятнадцати или шестнадцати лет. Грудь почти не просматривалась, зато ноги были красивые и длинные. Джейсон это любил. Девушка совсем не пользовалась косметикой, отчего ее черты казались бледными и приглушенными.
– Привет, – улыбнулась она.
– Я пошел, – сказал клерк. – Постараюсь не потратить пятьсот долларов в одном месте. – Он нажал на кнопку, и часть стены снова сдвинулась в сторону. При этом свет в комнате погас, и все погрузилось в кромешную тьму.
– Меня зовут Кэти, – произнесла девушка со своего стула.
– А меня Джейсон, – ответил он. Стена вернулась на место, снова зажегся свет.
А она красива, подумал Джейсон. Только какая-то невыразительная. Как будто ей на все наплевать. Апатия? Нет. Просто стесняется, вот в чем дело.