На обоих захваченных плацдармах — северном и южном — сразу же завязались упорные и тяжелые бои за их расширение.
Особенно сложное положение было на эльтигенском направлении, к которому была целиком привязана 743-я батарея, как и весь 167-й артдивизион майора Н. В. Зиновьева. Дело в том, что обеспечение 318-й дивизии необходимыми перевозками через Керченский пролив было чрезвычайно затруднено вражеской блокадой с моря, осуществлявшейся мощными боевыми плавсредствами — [181] быстроходными десантными баржами, торпедными и сторожевыми катерами.
Севернее Керчи, на еникальско-жуковском направлении, всестороннее обеспечение наших частей с таманского берега было значительно лучше как по перевозкам морем, так и по артподдержке. А морская блокада там не представляла реальной угрозы, поскольку расстояние между враждующими берегами было всего 4—5 километров. На эльтигенском направлении сказывались и большие потери боевых и подсобных плавсредств Черноморского флота, которые восполнить пока что было нечем. Артиллерии и боеприпасов на эльтигенском плацдарме было также крайне недостаточно, и поэтому высадившиеся части вынуждены были постоянно пользоваться поддержкой тяжелой артиллерии с Таманского полуострова, без которой они неизбежно были бы сброшены в море.
Наша штурмовая и бомбардировочная авиация также периодически поддерживала 318-ю дивизию, сбрасывая на парашютах продовольствие, боеприпасы и медикаменты. Но из плавсредств через пролив, начиная с 10 ноября, прорывались только отдельные катера.
Обстановка для наших войск на эльтигенском плацдарме с самого начала сложилась весьма напряженно. Им приходилось отражать почти непрерывные вражеские атаки при поддержке танков, а также подвергаться беспрестанным артобстрелам и ударам вражеской авиации. Да и общее соотношение сил было явно не в нашу пользу.
С нашей стороны — одна стрелковая дивизия с батальоном морской пехоты, без танков и фактически без артиллерии, удерживающая клочок земли площадью три километра на полтора с поселком Эльтиген в центре. С вражеской стороны — глубокая оборона и неограниченные возможности ее усиления, полный оперативный простор для наступления, маневрирования и перегруппировок.
Но даже те малые десантные средства, которыми располагали наши воины, помноженные на беспримерное мужество, стойкость и самоотверженность советских моряков и солдат, стали для врага непреодолимой грозной силой.
С момента высадки десантов на плацдармах и во время боев за них стационарные батареи 167-го артдивизиона майора Н. В. Зиновьева, 163-го артдивизиона майора П. И. Скрипника и батареи 214-го подвижного артдивизиона майора В. Н. Солуянова поддерживали их действия своим огнем. Они прикрывали десантные суда на переходе, а также [182] обеспечивали воинские перевозки по Керченскому проливу из портов Новороссийска и Анапы в порты Таманского полуострова.
Огонь береговых батарей корректировался корпостами, высаженными в боевые порядки 318-й стрелковой дивизии и на затопленное судно в Керченском проливе южнее косы Тузла. Командовали постами старшие лейтенанты С. И. Ходосевич и И. П. Еременко. Хорошо было налажено целеуказание. Его производили подразделения звуковой и оптической разведки под руководством старшего лейтенанта Л. И. Русланцева. Часто огонь наших батарей по целям в глубине обороны противника корректировал самолет-корректировщик авиации Черноморского флота. Действенность огня батарей 167-го артдивизиона обеспечивалась оперативной работой по обобщению данных о противнике и его огневых средствах. Этим в основном занимался штаб артдивизиона под руководством капитана В. И. Лаврентьева.
Наша 743-я батарея была установлена на холмах мыса Панагия и поэтому имела возможность вести огонь через весь Керченский пролив. Слева от огневой позиции батареи хорошо просматривался водный плес до мыса Железный рог, прямо против нас по фронту лежали мысы Кыз-Аул, Такиль и Чангелек. А дальше — поселки Эльтиген и Камыш-Бурун, Керченская крепость и гора Митридат. При помощи оптики, а в ясную погоду даже простым глазом были видны таманский берег и коса Тузла. А когда наши батареи вели огонь ночью, частичная корректировка производилась по вспышкам разрывов на противоположном берегу.
743-я батарея в основном вела огонь по приказанию с командного пункта артдивизиона. Так, в середине ноября, ночью, на командный пункт батареи позвонил командир дивизиона майор Н. В. Зиновьев и приказал немедленно открыть огонь, чтобы подавить батарею противника на мысу Такиль. Нужно было обеспечить безопасный проход каравана судов в порт Тамань.