— Это уже не имеет значения, — судья решил поставить точку, — главное, что вы признали себя виновным. Ещё раз я вас спрашиваю: согласны вы признать себя виновным и получить 99 лет вместо электрического стула?
Рэй беспомощно повертел головой, увидел глаза, лишенные сочувствия к нему, и сказал хрипло:
— Да, сэр… согласен…
Сенсационная весть разлетелась по всей стране. Журналисты осаждали здание суда в Мемфисе. Их туда не пускали. И оттуда никто не выходил. Рэя держали там взаперти. Корреспонденты решили стоять насмерть и дежурить возле здания суда всю ночь. Они заняли позиции у всех дверей, откуда могли вывести Джеймса Рэя. Продрогли — мартовские ночи в Мемфисе холодные. Злились на полицию: о времени вывода Рэя никто не сказал корреспондентам ни слова.
Но журналистов все-таки обманули. В час ночи Рэя, переодетого в форму заместителя шерифа, провели перед самым их носом. Никто из них и глазом не моргнул — не представляли, что полиция может пойти на такую хитрость.
Рэя посадили на заднее сиденье полицейского автомобиля, с окнами, забранными пуленепробиваемой металлической сеткой, и отвезли вначале в домик дорожного патруля, а оттуда, переодев в штатское, в пять утра в караване из восьми полицейских машин помчали со скоростью 80 миль в час в Нашвилл, штат Теннесси. В 8 часов утра его ввели в здание нашвилльской тюрьмы в наручниках и кандалах, соединенных общей цепью, чтобы оставить его здесь на 99 лет.
Его поместили в камеру № 4. Два метра ширины, три — длины. Койка, стульчак, умывальник. Железобетонные стены, выкрашенные зелёной масляной краской.
Только под утро разошлись обозленные фотокорреспонденты от здания судебной тюрьмы в Мемфисе, поняв, что их всё-таки ловко обманули. И бросились к Уильяму Хьюи — человеку, который печатал в журнале «Лук» сенсационные статьи. Что он думает обо всем этом? Ведь он так убедительно доказал, что Рэй действовал не один, что убийство Кинга — результат заговора, в котором Рэй, приговорённый к 99 годам, — далеко не главная фигура! Как совместить это с решением суда в Мемфисе, суда, которого, по существу-то, и не было?..
Хьюи долго не принимал журналистов, отказывался отвечать на их вопросы, а когда принял, журналисты встретились с новой неожиданностью.
— Я тоже пришёл к выводу, что Рэй действовал один, — сказал им Хьюи.
— Но, позвольте, вы так убедительно доказывали обратное?!
— Да, доказывал, но потом изменил свое мнение.
— Вы получили дополнительные свведения? Рэй отказался от своей версии?
— Нет, просто я изменил свою точку зрения.
— Почему?
— Я нигде не мог найти мистического Рауля. Я не встречал его и не видел людей, с которыми он встречался. И Рэй мне не смог назвать ни однегбо человека, который бы знал Рауля. Я пришёл к выводу, что Рэй выдумал его. Поэтому я сам отказался от публикации третьей статьи.
Ответ был весьма странным. Хьюи собирал материал и проверял его досконально в течение 5 месяцев. Он не изменил своей точки зрения после того, как была напечатана первая статья, не изменил своей точки зрения, когда появилась вторая статья. И вдруг в короткий промежуток времени, между публикацией второй и третьей статей, он повернул свою позицию на 180 градусов. В этот промежуток он нигде не был, никуда не ездил, никаких неожиданных дополнительных сведений получить не мог, да и не ссылался на них. И вдруг изменил свою точку зрения на полностью противоположную!
Ну хорошо. Он действительно не встречался с Раулем и не видел людей, которые с ним встречались. И Рэй действительно не мог назвать ни одного человека, который бы знал Рауля. Но ведь главная задача Рауля — если такой существовал — как раз и состояла в том, чтобы встречаться с Рэем без свидетелей и сделать все так, чтобы ни Рэй, ни Хьюи, ни кто бы то ни было другой не могли найти его следов. И разве нельзя допустить мысли, что Рауль преуспел в этом?
К цепи недоуменных вопросов прибавилось ещё несколько: кому нужно, было замять дело о заговоре? Кто заставил Уильяма Хьюи «убедиться» в версии, противоположной той, которую он недавно так уверенно доказывал сам? Кому было нужно не допустить открытого суда над Рэем? Кому была необходима и выгодна сделка между прокуратурой и защитой? Много, очень много вопросов…
Ну, а что же сам Рэй? Что заставило его признать себя виновным?
Уже через несколько часов после того, как его поместили в нашвилльскую тюрьму отбывать, без года вековой срок, он заявил тюремному начальству, что хотел бы получить нового адвоката. «Меня убедили, — сказал он, — что если я не признаю себя виновным, то попаду на электрический стул. Мой адвокат в течение шести недель говорил мне, будто лучшее, что я могу сделать, это признать себя виновным. Тогда, мол, защита сможет заключить сделку с обвинением, и меня избавят от электрического стула. Он говорил мне, что этого можно было бы добиться… Чёрт побери, сейчас я понимаю, что зря это сделал, потому что со всем тем, что они на меня понавешали, — жизнь для меня самое страшное наказание…»
В Мемфисе обманули не только журналистов. Ловко обманутыми оказались миллионы людей, которым, как выразилась Коретта Кинг, «небезразлично это убийство» и которые ждали ответа — кто же стрелял и кто помогал стрелять в Мартина Лютера Кинга. Люди ждали фактов, тщательного расследования, публичного обвинения и публичной защиты, объяснения многих странностей и противоречий, которыми изобилует это преступление.
— Нельзя позволить, чтобы признание вины закрыло процесс или положило конец розыскам тех, кто помог нажать курок, — сказала Коретта Кинг, узнав о решении суда в Мемфисе. — Все, кому небезразлично это убийство, должны требовать от штата Теннесси и правительства Соединённых Штатов, чтобы расследование продолжалось, пока не будут названы все, кто принимал участие в этом преступлении.
С тех пор прошло много лет, однако и сейчас ещё не выпрямлен круто согнутый знак вопроса — кто же всё-таки убил Мартина Лютера Кинга и кто организовал это убийство.
Расследование дела об убийстве Мартина Лютера Кинга, проведенное конгрессом США и закончившееся в конце 1978 года, не изменило положения.
Глава вторая
За стойкой отеля, на которой ничего нет, кроме календаря, и большой стеклянной банки с разноцветными конфетами, стоит хозяйка отеля миссис Бесси Брюэр, женщина пожилая, небольшого роста, полная, с седыми, чуть голубоватыми, аккуратно уложенными волосами. Она отвечает на вопросы спокойно и держится тоже спокойно. А чего ей, собственно, волноваться? Ко всей этой истории она не имеет ни малейшего отношения. Мало ли людей на свете, мало ли у кого какие с кем счеты, мало ли кто кого хочет убить, может быть — за дело! К ней пришли, спросили комнату, она дала комнату, вот и все. Чего же ей волноваться? Поэтому она держится спокойно и с достоинством. Кажется, она даже не без симпатии говорит о том человеке, который, как полагают, стрелял.
Брюэр. Это был чистый, опрятный господин. Очень аккуратно подстриженные волосы. Ничего в нем такого не было. Тёмный костюм. В руках какой-то баул, больше ничего.
Вопрос. Какую комнату он у вас просил?
Брюэр. Какую-нибудь, он не назвал — какую. Я сказала, пожалуйста, вам № 8 с кухней за 10 долларов в неделю. Свободна. Но он ответил, что номер восемь не подойдет, ему нужна только спальня. Кухня не обязательно. Ну, спальня так спальня. Я тогда предложила пятую. Он сказал: «Вот и прекрасно». Вежливый был господин.
Вопрос. Он ходил наверх осматривать комнату?
Брюэр. Нет, сразу согласился. От восьмой отказался, а на пятую согласился. И говорит: «Вы хотите, чтобы я сейчас расплатился?» Я говорю: «Как угодно». Тогда он: «Лучше сейчас». Вынул из бумажника 20 долларов — новенькая была бумажка — и протянул мне двумя руками.
Вопрос. Двумя руками?
Брюэр. Да, очень просто. Держал её двумя руками. Так и протянул.
Вопрос. С каким акцентом он говорил?
Брюэр(чуть помедлила и потом сказала таким тоном, каким признаются в чём-то не без гордости). — С южным. Он не янки.