Выбрать главу

— Но почему… — Он поднял руки в бессильном отчаянии. — Почему они ничего не сделали? Почему они не сопротивлялись?

— Для этого ты и был им нужен, чтобы драться за них. Когда те пришли, никто из них и пальцем не шевельнул.

Черная пустота, клубясь, выступала из каждой поры и окутывала Рики с головы до ног. «Они рассчитывали на меня, а я вновь их подставил…»

Затем внутри у него, словно вспышка магния, взорвался гнев. «Я не подставлял их! Я дрался за них, пока они, как овцы, покорно шли под нож».

— Я не смог защитить вас! — закричал он в ярости, изливая свою злость на мертвых. — И никто не смог бы. Никто не смог бы, если вы сами не хотели сделать ничего для самих себя.

И тут он вспомнил, как гуру сказал однажды: «Дай человеку рыбу, и ты сделаешь его сытым на один день. Научи этого человека рыбачить, и ты сделаешь его сытым на всю жизнь».

Всю жизнь его учили отдавать себя людям, и он поступил согласно этому завету. Но то, что он им дал, пропало впустую, словно кровь, которую он выпустил из Головы-на-Молнии.

Он посмотрел на Картонную Кэти. Она сжалась под его взглядом. Слов у него больше не осталось.

«Больше никогда», — сказал он себе. Он повернулся спиной к солнцу, к мертвецам, к своим героическим идеям и медленно побрел к разрушенному центру города.

Джеффри Карвер

Финал с метаморфом

Когда первая пара борцов приготовилась к схватке на центральном ковре, толпа заревела: «Криии-вооо-бооо-киии-еее!», «ХУГГА-ХУГГА-ХУГГА-ХУГГА!», «Вперед! (телепатический крик), даешь! (телепатический крик)». Кабан Донован посмотрел в ту сторону, где начинался матч, но постарался не увлекаться зрелищем. Среди участников соревнований в классе до тридцати восьми килограммов не было ни одного землянина, поэтому лучше было поберечь нервы для предстоящего матча.

«Гааайее! Гааайее!», «Дави его-его-его-его!», «Уиииуууп-уууп-уууп!». Какофония криков, несшихся с трибун, чертовски раздражала — толпа больше чем наполовину состояла из инопланетян. Это были первые бои финала 57 463-х ежегодных Игр на приз Галактической Межпланетной Межрасовой Лиги Любительской Борьбы. Впервые Игры принимала у себя Земля. Кабан Донован молился о том, чтобы болельщикам-землянам удалось вытеснить с трибун всех инопланетян к тому времени, как ему самому придется лезть на помост. Он нервничал, как лабораторная крыса на беговой дорожке, и ему требовалась максимально возможная психологическая поддержка.

Кабан шагал по разминочной зоне, стараясь утихомирить бабочек, бившихся в животе. До того момента, как его вызовут на ковер, на финал в весе до пятидесяти килограммов, оставалось не меньше сорока минут.

Целая вечность! Кабан с энтузиазмом принялся разминаться, стараясь позабыть обо всем остальном.

Бай-бай, беби, беби, бай-бай… Припев популярной песенки противно крутился в голове, смешиваясь с криками толпы.

Кабан зарычал от напряжения, выжимая из себя обильный пот. Ничего себе, кабан! Он был высокий и гибкий, а кличка Кабан приклеилась только потому, что его старый друг-тяжеловес, Херми Костолом, окрестил его так в отместку за его шуточки по поводу носорожьей шеи Херми. Давно это было, а кличка осталась.

Толпа взревела громче, и Кабан с удивлением понял, что первый матч окончился — победителем вышло существо с серебристой кожей из системы Тау Кита. Начались состязания в следующем весе, где — ага! — участвовал единственный финалист с Земли, жилистый маленький англичанин по имени Джонни Джонсон. Его противником была какая-то сороконожка с астероида из системы Беги.

Кабан пробрался к боковой линии, чтобы подбодрить своего. «Задай им чертей, Джонни!» — орал он, пока землянин шагал к ковру. Но его голос потонул в громком жужжании. На трибунах расположился большой контингент болельщиков-сороконожек, все они дружно потирали передние конечности, подбадривая своего земляка-веганца.

Кабан подавил омерзение, глядя, как Джонни сцепился с сороконожкой в позиции стоя. Эти ноги… Они такие… насекомоподобные. И проворные. Неуловимо быстрым движением сороконожка ухватила Джонни за левую лодыжку сразу несколькими своими конечностями, заставив его встать на четвереньки. Толпа одобрительно зажужжала.

— Вставай! Шевелись! — завопил Кабан.

Шлеп-шлеп. Кто-то похлопал его по макушке. Он обернулся и увидел тренера Таггета, который жестами показывал, что пора сойти с боковой линии.

— Но, тренер…

— Кабан, иди разогревайся. Не переживай из-за Джонни, ты только сам себя запугиваешь. — Таггет вновь похлопал его по голове. — Не забудь…