Дверь в бар «У Тигра» распахнулась, и оттуда, громко ссорясь, вышла парочка. Бэнгер проскользнул внутрь и дал глазам привыкнуть к сумраку, более густому, чем на улице.
На низкой эстраде трио играло слащавую версию какой-то известной мелодии. Бэнгер разобрал, что это было «Тело и душа». В баре была занята половина стульев у стойки и примерно треть столов. Хозяйка бара Дороти сидела в своей кабинке на возвышении.
На ней был золотисто-коричневый ангорский свитер и золотая с французской эмалью брошка в виде тигра. На груди висели часы на цепочке.
— Бэнгер, как дела?
Он сказал:
— Хорошо, Дороти. Я страшно устал, но у меня все очень хорошо.
— Чим сказал, ты работаешь.
— Да. Играю боксера.
Она рассмеялась.
— Чим тут рвал и метал.
Бэнгер сказал:
— Это из-за машины. Я знаю.
— Теперь ты ему должен.
— Я знаю.
— Хочешь столик?
Бэнгер покачал головой.
— Перекушу в баре. Можно я оставлю ключи для Чима? Сам доеду на автобусе.
Дороти сказала:
— Лучше не надо. Чим хотел тебя видеть. Подожди немного и поговори с ним во время перерыва. Кстати, Уэйн раздобыл нового мальчишку для оркестра. Говорят, играет не хуже Чета Бейкера. Ты бы послушал.
Бэнгер устроился на стуле у бара. По одну сторону от него пьяница тихо плакал посреди рюмок с «Пшеничной». На затылке у него была мягкая шляпа, как у персонажа ночного фильма. По другую сторону остролицая женщина неистово курила и царапала карандашом в блокноте какие-то цифры; время от времени между двумя глубокими затяжками она, не поднимая головы, отхлебывала из высокого стакана.
Бармен дал Бэнгеру чашку кофе. Официантка принесла отбивную с печеной картошкой.
Уэйн Мастере представил мальчика, который должен был сыграть, как Чет Бейкер. Паренек с виду походил на долговязого старшеклассника. На нем был спортивный пиджак и рубашка с отложным воротничком и узкий галстук. Наверное, он попал в бар через дыру во времени. Чистые 50-е годы.
Парень махнул Чиму своей трубой, и тот начал медленный проигрыш на контрабасе, напоминавший биение сердца. Уэйн Мастере уселся за рояль, Майк Лe-Кант устроился за ударной установкой, и оба уставились на мальчика.
Тот поднес трубу к губам и заиграл так тихо, что Бэнгер сначала еле слышал его. Потом он разошелся, не форсируя звук, и принялся выводить «Моя смешная Валентина».
Пьяный справа от Бэнгера уронил голову на руки и зарыдал всерьез. Женщина справа от Бэнгера запихнула блокнот и карандаш в сумочку, повернулась на стуле и стала разглядывать мальчика.
Когда выступление закончилось, Бэнгер пробрался между столиками и протянул Чиму ключи от «Хонды».
— Ты спас мне жизнь, Чим. Я твой должник.
У Чима, в руке был стакан воды. Он сунул ключи в карман брюк, а другую связку отдал Бэнгеру.
— Да уж. Я прикинул, что если твой «Понтиак» сдох, то «Хонда» тебе и завтра понадобится, поэтому я позвонил своему другу Билли, механику, и попросил посмотреть машину. У тебя топливный бак пробит. Он установил новый бак и зарядил аккумулятор. Так что ты в порядке.
Бэнгер схватился за голову:
— Это же куча денег. Где сейчас «Понтиак»?
— На стоянке. Странно, что ты не видел его, когда подъезжал к бару.
— Там такое творилось. Какая-то заварушка напротив.
Чим сделал глоток воды и поставил стакан на крышку рояля. Он сказал:
— Слышал мальчика? Слишком хорош для нас. Поработает у Уэйна и поминай, как звали. — Он опять взял стакан. — Пора работать, вот размялся немного. Ты еще побудешь?
Бэнгер сказал:
— Мне нужно помыться да поспать несколько часов. Завтра рано на работу.
Снаружи опять похолодало; нудистский бар напротив был закрыт и опечатан желтой полицейской лентой.
«Понтиак» работал, как часы.
На этот раз гримировали дольше. Гример сказал:
— Нужно наложить хорошую основу. Джерри хочет за сегодняшний день снять всю сцену боя. Не знаю, как он ухитрится. На всю съемку отпущено двадцать три дня. За такое время снимают рекламный ролик для телевидения. Сцена боя должна длиться минут двенадцать. Не знаю, как ему удастся снять все за день, но думаю, именно поэтому Корнелл его и нанял.
Подошла Кэти Хили и спросила, читал ли Бэнгер сценарий.
Он сказал:
— Отмокал с ним в ванне. Не было времени прочесть все, прочитал только сцену боя.