— Где Дженни Мэтьюз? — прошептала Фелис.
— Кто знает? — сказала Шарон. — Я не видела ее здесь по крайней мере неделю.
— Эй, там. Поменьше разговоров, — сказал Рикки. В его голосе звучали отрывистые интонации сержанта, командующего на строевом плацу. — Внимание, леди. Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на следующие движения. Это основа для всего того, что мы будем делать сегодня.
Шарон скосила глаза на Фелис. Заместитель Чака, похоже, был настоящим солдафоном.
Рикки присел, перенеся вес тела влево, и резко выбросил перед собой правую ногу пяткой вперед.
— Хей! — крикнул он. Мгновение спустя он повторил движение, но уже левой ногой.
Затем, ринувшись вперед, все еще в приседе, он ударил перед собой правой рукой, повторил левой. Он двигался быстро, с интенсивностью, становящейся просто пугающей. Удар правой! Удар левой!
— О'кей, — сказал он, — давайте начнем.
Бом-бада-бом!
Они били правой и левой, в приседе, с ноги на ногу.
— Теперь поднимите ногу!
Шарон старалась держать ногу выпрямленной.
— Выше!
Она представила его в черной коже, инструктирующим команду СС перед крупной облавой. Еще один удар, подобный предыдущему, и ее бедра вылетят из суставов.
— Так, — сказал Рикки. — За мной. Походим!
Они пересекли комнату вперед и назад, с каждым шагом нанося удары, махая ногами и рассекая воздух, чувствуя себя немного нелепо, в то время как Рикки, маршируя, лающим голосом отдавал команды.
— Быстрее. Резче. Давайте, леди. Слизнякам здесь нет места. Мне нужны сильные удары. Так вы не сможете нокаутировать и тень. Стойка. Покажите мне стойку.
«Я тебе покажу стойку, — думала Шарон. — Только дай отдышаться».
Бом-бада-бом-бом-бом.
Мойра подала голос с задней линии:
— Эй, это случайно не карате или что-нибудь вроде этого? Все эти удары?
Рикки кивнул, и его глаза вспыхнули фанатичным блеском.
— Правильно поняли.
— Но это всего лишь класс аэробики для начинающих.
— Совершенно верно. Мы же не прыгаем вверх и вниз, не так ли? Мы только двигаемся и наносим удары. Низко ставим центр тяжести. Увеличиваем пульс. А теперь ударьте так, как будто бьете грабителя. Вперед, я хочу увидеть силу.
Они ударили с силой. Это было недостаточно хорошо для него. Не совсем то, чего он хотел.
— Сделайте как следует!
Лягая ногами, они пересекли комнату и вернулись к зеркалу, делая все как следует.
— Разворот! — крикнул он. — Быстрее. Я хочу видеть ваши ноги в работе.
— Господи, — тяжело дыша, сказала Шарон Фелис, — где они его нашли? На острове Пэррис?
— Проверили пульс. Всем пальцы на пульс!
— Бог существует, — сказала Фелис, потянувшись к своей фиолетовой бутылке с водой.
Шарон посмотрела на себя в зеркало. Ее волосы слиплись, и прическа пришла в полный беспорядок, ее лицо пылало. Пот струился по всему телу, превращая ее трико из малинового в темно-бордовое. Она наблюдала, как остальные члены группы вытирали лица и, прислонившись к стене, старались отдышаться или жадно пили воду торопливыми глотками. Перерыв был более чем желателен. Инструктор уже их измотал, и класс едва мог продолжать занятия.
Но отдых был недолог. Если старый, добрый, надежный Чак любил во время перерыва пораспространяться о важности равновесия и знании местонахождений чакр — Чак придавал очень большое значение контактам с чакрами, — то Рикки позвал всех немедленно строиться.
— Теперь, — сказал он, — леди, слушайте внимательно. Сейчас мы будем делать «Взбесившуюся Сороконожку»… Это ужасное оборонительное упражнение, которое мы будем отрабатывать в моем додзё всю неделю.
Додзё?
Шарон и Фелис посмотрели друг на друга в ужасе. Они оказались в руках фанатика тренировок, который, очевидно, считал аэробику одним из ответвлений боевых искусств. Встревоженные, но слишком выбившиеся из сил, чтобы протестовать, они с надеждой оглядели своих товарок. Безуспешно. Несмотря на красные лица и тяжелое дыхание, никто, казалось, не был готов протестовать, и ни Фелис, ни Шарон не хотели выглядеть слабаками. Особенно перед такой, как Анна-Мари Шоу.
— Смотрите внимательно.
В своем черном трико Рикки казался расплывающейся чернильной кляксой, мелькающей в воздухе по всей студии: он бил руками и ногами, вращался, толкал, делал ногами ножницы, крутился, махал руками, катался и вскакивал на ноги с ликующими криками: «Хей! А-а!» Затем он остановился, пристально оглядел комнату и сказал:
— Поняли?