«…Я указал Роберту Кеннеди, что если Кинг будет продолжать свои предосудительные связи, он неизбежно повредит своему собственному делу. Поскольку появляется все больше и больше коммунистов, пытающихся воспользоваться преимуществами, которые дает им участие в Движении Кинга. А фанатики южане, которые выступают против интеграции, начинают обвинять Кинга в связях с коммунистами. Я заявил, что эти связи теперь известны довольно широким кругам и при нынешней кристаллизации внимания к Движению для него не может быть ничего вредоноснее, чем возможность разговоров о связях Кинга с коммунистами…»
В этой записи, конечно, не сказано, что обвинение в «связях Кинга с коммунистами» идет от ФБР, а не от «фанатиков южан» и не от каких-то «широких кругов», которым якобы «известны» эти «предосудительные связи».
Так или иначе, но оба Кеннеди спасовали перед Гувером, понимая, что угрозы против Мартина Лютера Кинга — это одновременно и угрозы против них самих — президента и министра юстиции.
Президент Кеннеди решил направить к Кингу Берка Маршалла, помощника министра юстиции, для того, чтобы «уговорить» Кинга расстаться со своим советником. Маршалл встретился с Кингом и Эндрю Янгом, одним из его ближайших помощников.
Эндрю Янг. Маршалл сказал на той встрече, что ФБР информировало Министерство юстиции о том, что в движении за гражданские права просматривается коммунистическое влияние и в связи с этим ФБР называет имя советника Ливайсона. Когда я спросил Маршалла, имеются ли у него доказательства того, что Дивайсон связан с коммунистами, он ответил — нет, не имеются. Он сказал также, что никаких, доказательств на этот счет от Федерального бюро расследований он не получил.
Когда через 13 лет после описываемых событий — Гувер к этому времени был уже мертв — комиссия сената расследовала деятельность ФБР, она не обнаружила никаких свидетельств того, что советник Стэнли Ливайсон был когда бы то ни было членом Коммунистической партии США.
Вашингтон, Министерство юстиции США.
Кортни Эванс (связной офицер между ФБР и Министерством юстиции США). Я могу доложить шефу ФБР о вашем решении разрешить прослушивание телефонных разговоров интересующего нас человека?
Роберт Кеннеди (министр юстиции США). Да.
— До того, как вы пошлете ему официальный меморандум?
— Да.
— Хорошо. Один вопрос, однако, по-видимому, потребует уточнения.
— Наверное, всё-таки вас интересует не столько уточнение вопроса, сколько уточнение ответа, а? Ну, давайте.
— Ваше разрешение касается телефонов интересующего нас человека в его доме и в его офисе?
— Касается…
— Интересующий нас человек…
— Я прошу вас, называйте его по имени. Я никак не могу привыкнуть к вашей таинственной терминологии.
— Но если кто-то узнает, что министр юстиции Роберт. Кеннеди распорядился установить электронное оборудование…
— А что, такое оборудование стоит уже и в моём кабинете? Во-первых, я не распорядился, а согласился с требованием Федерального бюро расследований. Это уточнение будем считать важным. Хорошо? Во-вторых, я надеюсь, что без моего разрешения ваше ведомство не устанавливает прослушивающей аппаратуры…
— Господи, конечно!..
— …хотя бы в моем кабинете…
— Можно продолжать?
— Пожалуйста. — Роберт Кеннеди поставил ногу на стул и принялся перешнуровывать ботинок, стоя к Эвансу вполоборота.
— Так как известно, что интересующий нас чело… простите, Мартин Лютер Кинг, — произнёс Эванс отчетливо, будто диктуя имя машинистке, — как известно, много путешествует по стране и за границей… Можно сказать, большую часть времени он проводит вне дома и вне офиса…
— Я согласен, — прервал его Кеннеди.
— Согласны на что?..
— На требование вашего учреждения устанавливать электронное оборудование во всех отелях, где останавливается Кинг, по всем телефонам, по которым говорит и будет разговаривать Кинг. Если речь идёт о возможности коммунистического влияния, я считаю, что наблюдение должно быть максимально полным.
— Вы не забудете отметить это в своём мемо?
— Не забуду, — ответил Кеннеди и, закончив перешнуровывать ботинок, опустил ногу. — Вот теперь, кажется, всё в порядке, — довольно произнёс он и даже попрыгал на одной ноге, наслаждаясь тем, что ботинок больше не жмет… — Мне прислали новые кеды для тенниса — Джека Креймера, — сказал он офицеру. — Такие удобные, что после них любые ботинки — даже мои старые — жмут. Вы не пробовали играть в креймеровских кедах?