Выбрать главу

— Как думаешь, Дмитрий, — вдруг прерывает его Сергей, — нашему хозяину можно довериться? Можно с ним откровенно?

— По-моему, да.

— Он, кажется, догадывается, что никакие мы не работники. Думаешь, случаен тот намек на соседнего помещика, которого арестовали? Испытывает нас, пробует. Надо бы с ним завести разговор. Не пойдет же он сразу к старосте. А в случае чего убежим. Ищи ветра в поле.

— Пожалуй, надо, иначе мы и в самом деле превратимся в отхожих промысловиков.

Искать повода для такого разговора не приходилось. Почти каждый вечер, когда не было никаких неотложных дел, хозяин подсаживался к работникам на завалинку или на бревна, для начала заводил разговор о погоде («Хотя бы успеть покрыть хату до дождей»), о том о сем, а потом будто ненароком касался, как он говорил, «щепетильных делов». Подходил к ним по-своему, издалека, чтоб и подозрения не вызвать, и кое-что выведать. Рассказ про соседнего помещика, которого арестовали, он начал так: «Купил вот овес на семена». — «Хороший?» — «Не так, чтоб очень. У нас только у одного человека хороший овес, но не продает, боится конкуренции». — «У кого же это?» — «Э-э, был такой, да сплыл. Сосед нашего помещика... Вот это овес». — «А что же с ним?» — «С кем?» — «Да с помещиком, соседом вашего помещика». — «Э-э, долго рассказывать...»

Сегодня хозяин пришел к сараю, где Сергей и Дмитрий ночевали, сел на охапку сена, помолчал, подумал, а потом сказал:

— Ну, ребята, как хотите, за четыре дня, до воскресенья, надо закончить работу. Бабка Овдя предсказывает — дожди начнутся.

— Если так, постараемся, — ответил Клеменц.

— Вот, ребята, бабка так бабка! Ей, может, лет сто, но уж как скажет, будто в воду глядит. Еще когда реформа намечалась, так она и говорит: прислушивайтесь, люди добрые, великое писание будет вам от самого наместника божьего. Оно, мол, давно уже должно быть, да господа держат его под семью замками... Теперь и докажите, что бабка Овдя неправду говорит.

— Все это выдумки, — возразил Сергей. — Никто ничего не прятал. Только царь да помещик — два сапога пара. Они-то и сделали так, чтоб и после реформы земля в их руках осталась.

Хрущ поднял голову, долго молча смотрел на холодные звезды, потом повернулся к Кравчинскому и вдруг спросил:

— А все же как оно будет? По-вашему или по-господски, а?

Друзья переглянулись. Вот, мол, и шило в мешке! Мы присматривались да приглядывались к хозяину, а он уже давно нас раскусил.

— По-нашему, старина, по-нашему, — весело ответил Клеменц.

— И по-вашему, — добавил Сергей. — Конечно, не сегодня, и не завтра, даже и не послезавтра. Для этого, возможно, понадобятся годы, чтобы земля-кормилица перешла в руки тех, кто ее лелеет, кто на ней трудится...

Ночь наступала. С окрестных полей и лугов тянуло прохладой, запахами свежих паров, подопревших листьев и повысохших трав; на селе неистовствовали собаки, одинокий молодой голос звенел над притихшими кровлями хат и ждал отклика. Узкий двурогий месяц поднялся из-за садов и повис, зацепившись за ракиту...

— Но ведь у господ, черт их дери, богатство, — вслух размышлял хозяин. — А у кого богатство, у того и сила. Вот оно, ребята, как получается. Да еще ж, заметьте, солдатня у них.

— А солдатня из кого? — спросил Дмитрий. — Из того же мужика, из народа.

— Э-э, дети, народ, народ... А что народ, когда он темный и глупый, как эта ночь?

— Ну, это вы напрасно.

— Как же, напрасно. Мужикам покажи палку, стрельни перед ними из какой-нибудь паршивой пукалки, и разбегутся они, как мыши...

— Не все и разбегутся, — возразил Кравчинский. — Да и куда бежать, если всюду то же самое? — И спросил вдруг: — Вы, дядька, грамоте знаете? Читать можете?

— Через пятое-десятое.

— Дадим вам книжицу, там обо всем этом и говорится. Сами прочитаете и другому кому дадите.

— За это, говорят, и помещика взяли.

— Может быть.

— Я сразу заметил, что хлопцы вы не лыком шиты, — продолжал дядька. — Ну, смотрите. Я вас не знаю, вы меня тож. Вы мне кроете хату, я вам плачу за работу. И все. Потому что по нынешним временам в тюрьму угодить — раз плюнуть.

Прошло еще несколько дней, кровлю закончили, пора собираться и в дорогу. Вечером, когда встали из-за стола и вышли во двор, хозяин словно между прочим сказал:

— Вы тово... не думайте, что я какой-нибудь... Книжку обещанную давайте. Мы ее здесь гуртом, помаленьку...

Сергей дал Хрущу две брошюры, поблагодарил за гостеприимство, и они попрощались. Хозяин пошел в дом, работники — в сарай, где спали все эти дни, где густо пахло сеном, шуршали мыши, а в щели заглядывали высокие осенние звезды.