«Пожалуйста, приезжайте поскорее», — умолял Волховский. К счастью, сообщал он, ни Уотсон, ни Пиз, ни другие товарищи провокацию не поддержали.
— Вот тебе и единство, — говорил Степняк. — Одних объединяешь, а свои с камнем за пазухой ходят. Пусть Ошанина, но как Лавров попался на эту удочку?
— Обрати внимание на тон Феликсовых писем: «Приезжай поскорее», «Я без тебя не справлюсь...» Очевидно, ситуация в самом деле серьезная, — беспокоилась Фанни.
— Ты же знаешь Волховского, он иногда теряется.
— Все же надо возвращаться. Четыре месяца как мы здесь, срок немалый.
Четыре месяца! Десятки выступлений. Десятки рецензий, писем, отзывов. Положительных (их большинство), критических, скептических... Но — не равнодушных! Его слово не пролетает мимо... Конечно, хотелось бы большего и в организации Общества, и в финансовых сборах, но...
Они сидели в гостинице, Сергей делал записи в блокноте, когда постучали в дверь.
— Лилли! — обрадованно воскликнула Фанни Марковна. — Входите, входите!
Лилли Уаймен сняла легкие шерстяные перчатки, села.
— Хорошо, что вы пришли, — сказал Степняк.
— Я пришла, чтобы пригласить вас к себе.
— Спасибо, милая, — сказала Фанни Марковна. — По какому же поводу?
— Повод обычный: я недавно приехала в Бостон, хочу устроить обед для друзей... Итак, собирайтесь.
— Правду говоря, соскучился я по семейному уюту, — признался Сергей Михайлович. — Все лекции, лекции...
— Вот и прекрасно, — проговорила Уаймен. — Надеюсь, у нас вам скучать не придется...
В полдень подкатили к дому, где жили Уаймены. Здесь же были несколько дам, хлопотавших у стола. Лилли представила им гостей, познакомила Степняков со своим мужем, высоким, стройным джентльменом лет пятидесяти.
— Мамочка, а кто к нам пришел? — спросил подбежавший к Уаймен мальчик лет семи-восьми.
— О, Артур, ты очень любопытен, — сказала, гладя сына по белокурой головке, мать.
— Кто, кто, кто? — прыгал возле нее мальчик. — Я хочу знать.
— Ну-ка, иди сюда, — поднял на руки малого Сергей Михайлович. — Звать-то тебя как?
— Меня — Артур, — громко ответил мальчик. — Мне уже восемь с половиной лет. И я умею читать. А как вас звать, сэр? — Мальчик обхватил руками его шею, доверчиво заглядывал в глаза.
— Меня — Сергей... дядя Сергей, — сказал Степняк. — Я путешественник. Знаешь, кто такие путешественники?
— Знаю. А где вы путешествовали, сэр?
— Артур! — отозвался мистер Уаймен. — Так нехорошо. Забрался на руки...
— Ничего, ничего, мы с ним поладим, — ответил Степняк.
Его вдруг охватило какое-то неизведанное, незнакомое до сих пор чувство, сладостно разливавшееся в душе, во всем изболевшемся его существе. Хотелось держать, прижимать это теплое, живое, жизнерадостное создание, целовать его, ласкать.
— Вы сильный, сэр?
Степняк поднял малыша под потолок и так держал на вытянутых руках, пока тот не замахал руками и ногами. Сердце Сергея Михайловича билось учащенно, будто он взбирался на крутую гору, весь он словно вспыхнул, загорелся каким-то волнующе-радостным огнем...
— Сэр, а вы любите собак?
И Степняк рассказывал о Параньке, сочинял какие-то невероятные истории, приключения, которые будто бы случались с ним в детстве, — в нем, в этом жестком, суровом человеке, вдруг пробудился сказочник, веселый рассказчик, готовый непрерывно держать в напряжении внимание мальчика, разжигать детскую фантазию.
Гости тем временем прибывали. Мистер Уаймен представлял их.
— Джулия Хоу, писательница.
— Френсис Гаррисон, издатель и публицист.
— Томас Хаггинсон...
Впрочем, с Хаггинсоном он уже имел случай познакомиться, о нем, бывшем полковнике негритянского полка, талантливом писателе, говорили еще в Нью-Йорке.
— Как идут дела, сэр? — поинтересовался Хаггинсон. — Не собираетесь ли остаться у нас насовсем? Подумайте — у нас вам будет не хуже, чем в Англии.
— Благодарю, сэр. Лондон все же поближе к моему отечеству.
Артур куда-то убежал, они сели в сторонке и успели обменяться новостями.
— Все к столу! Садитесь поскорее за стол! — оповестил звонким голосом внезапно появившийся мальчик.
Когда все сели за стол, слова попросил Хаггинсон.
— Леди и джентльмены! — обратился он к присутствующим. — Среди нас находится человек, преодолевший океан, чтобы мы с вами сердцем своим поняли великую правду борьбы за свободу, которую ведут его соотечественники. Вы знаете этого человека. Много можно говорить о мистере Степняке. Все слушали его лекции. Сколько в них скромности, мужества и чистоты! Таким может быть только настоящий борец. Я поднимаю этот бокал за ваше здоровье, мистер Степняк!