— «Есть фотоснимки яхты и членов ее экипажа, используйте их для рекламы новой книги. Сабина Мэннинг».
Все замерли. Через минуту Дадли сполз на ковер и принялся собирать разбросанные по полу франки обратно в портфель. Закончив, он поднялся и с портфелем в руках направился к выходу.
— Ты куда? — удивилась Мартина.
— Для начала в Бразилию, — бросил он.
— Мерриман! — воскликнула она, и ее глаза вспыхнули гневом. — Вернись на место.
— Вы, наверное, сошли с ума…
— Ты оставляешь Кендал на растерзание бандитам?
— А чем я могу ей помочь?
— Выполняй условия договора. На ее вызволение нам потребуется помощь, а это будет стоить денег.
Дадли удивленно уставился на Мартину.
— Вы считаете, что я буду еще платить за этот проклятый роман? Теперь, после этой телеграммы?
— Мерриман Дадли, мы с вами друзья уже не первый год, но, если вы сейчас покинете этот дом, между нами все кончено. Мы избавили вас от журналиста, Лоуренс вернул вам Кендал, при этом они спасли ваши тридцать тысяч франков. Получается, что все это напрасно, потому как вы умываете руки и смываетесь сами? И это после того, что мы для вас только что сделали?
— Sauve qui peut52, — с горечью в голосе прокомментировал его порыв Колби.
— Что вы сказали?
— Все, Дадли, проехали.
— Но послушайте… — запротестовал было тот.
— Все, — сказала Мартина, обращаясь к Лоуренсу, — пусть сматывается.
Достав из сумочки свою чековую книжку, она с глубочайшим презрением посмотрела на Дадли.
— Перед тем как ты слиняешь, я хотела бы купить рукопись книги.
— Что?
— Подними свою бухгалтерию и скажи мне точно, сколько ты заплатил Санборну и Кендал за работу. Я выпишу чек на полную сумму на имя Сабины Мэннинг, и рукопись моя.
— Зачем это тебе?
— Не важно, зачем. Либо выполняй условия нашего договора, либо продай мне рукопись и убирайся с глаз моих.
Колби смотрел на нее с благоговейным трепетом. Мартина оказалась не только потрясающей актрисой, но и азартным карточным игроком. С таким расчетливым и хладнокровным блефом он столкнулся впервые.
— Послушай! — закричал Дадли. — Ты же прочла телеграмму! Сабина Мэннинг не только спятила, но и находится в Ницце и в любую минуту может появиться здесь!
— Прежде чем она объявится в Париже, мы смогли бы закончить роман.
— Пойми, время упущено. Она сразу же все узнает…
— Так ты продаешь мне рукопись? — прервала его Мартина.
— Мартина, если бы мы смогли в течение ближайших пяти минут передать ее в «Холтон пресс», — сказал в отчаянии Дадли и глубоко вздохнул. — Послушай! Если бы мы могли сейчас же сдать роман в издательство, тогда Сабина Мэннинг была бы поставлена перед фактом и не стала бы заявлять, что книга написана не ею. Скандал в прессе ей совсем ни к чему…
— Короче, продаешь мне рукопись или нет?
— А что ты намерена с ней делать? — выкрикнул Дадли. — Без имени Сабины Мэннинг на обложке ты даже не выручишь потраченных денег.
— Я жду ответа, Мерриман.
Прижатый к стенке, Дадли наконец сдался.
— Хорошо, — произнес он и плюхнулся на софу, — я остаюсь.
— Так-то лучше, — улыбнулась Мартина, — я высоко ценю твою преданность.
— Но сначала еще раз оговорим условия. Я оплачиваю услуги по вывозу из Франции Кендал, но обещанные вам двадцать тысяч пока остаются при мне. Ни доллара из них вы не получите до тех пор, пока роман за подписью мисс Мэннинг не уйдет в издательство «Холтон пресс».
— Вполне справедливые условия. Мы никогда бы не взялись за это дело, если бы сомневались в его успехе, — уверенно сказала Мартина, но как только она посмотрела на лежащего на полу бандита, ее лицо вновь приняло озабоченное выражение.
Она перевела взгляд на Колби, и они сразу же поняли, о чем думает каждый. Теперь, когда Деко знает, что Кендал в доме, помочь им может только чудо.
Перед ними возникла еще одна проблема: как обезопаситься от проникновения Паскаля Деко и его дружков в дом. Те вооружены, по крайней мере двое из них. Обе входные двери надежно заперты, но остаются окна.
Пытаясь оценить ситуацию, Мартина обратилась к Дадли:
— Все окна нижнего этажа закрываются ставнями?
— Да, — ответил он, — но их легко отодрать.
— Без громкого шума им этого сделать не удастся. Надо закрыть все ставни, кроме этих, — сказала она и кивнула на окно, выходящее на улицу. — При свете уличных фонарей в это окно они не рискнут сунуться, через него же будем вести наблюдение.
— Хорошо, — сказал Дадли и покинул гостиную.
— Где бы ты хотела работать? — повернувшись к Кендал, спросила Мартина.
— В той же комнате, что и раньше. На втором этаже, вход из того же холла, что и в контору.
— Отлично. Диктофон готов. Знаешь, как с ним обращаться?
— Знаю. Заберусь на несколько часов в горячую ванну и буду начитывать текст.
Мартина вновь открыла свою сумочку:
— Чтобы ты случайно в ванной не заснула, вот тебе декседрин.
Кендал взяла таблетку, подхватила со стола диктофон и быстро зашагала по ступенькам лестницы, ведущей на второй этаж.
Колби вынул из пачки сигарету.
— Изредка напоминай мне, чтобы я никогда не играл с тобой в покер, — сделал он Мартине комплемент.
Та слегка нахмурилась, ее лицо стало сосредоточенным.
— А я не блефовала. Я бы действительно купила у него рукопись.
Колби остолбенел. Он понял, что проиграл ей. Они ведь одинаково тонко чувствовали друг друга, а вот в этом, как оказалось, он ее совсем не понял. Они должны были заставить Дадли вернуться к договору, иначе Кендал была бы брошена на произвол судьбы. Помимо всего прочего, она им обоим была просто симпатична. Они же сами заманили ее в эту клетку. Но что она будет делать с рукописью?
— Если ты собираешься устроить пожар, то лучше купи бензина для зажигалок. Дешевле обойдется, — заметил Лоуренс.
— Нет, — задумчиво произнесла Мартина, — раз уж попали в ловушку Мерримана, надо из нее выбираться. По-прежнему все упирается в мисс Мэннинг, но ситуация теперь совсем иная. Вопрос в том, какой она теперь стала? Что собой представляет?
— Камбалу, донную рыбу. Шлиманна53 в ластах.
— Нет. Я имею в виду, что же с ней произошло?
— Стала ярым противником секса. Это же ясно как день.
— Но только не мне, — возразила Мартина.
— Понимаешь, она невзрачная, очень застенчивая женщина, этакий торчащий из горшка на подоконнике комнатный цветок, на который никто не обращает внимания. Ее это наверняка печалило, но свои трудности близко к сердцу она никогда не принимала, только, словно устрица, пряталась в своей раковине и никого туда не впускала. Но тут Роберто дал ей почувствовать, что значит быть женщиной, и ей это понравилось. Она полюбила пылкого итальянца и стала понемногу приоткрывать створки своей раковины. А тут — бац! Получает удар в самое сердце. Знала бы ты, со сколькими этот ловелас проделал подобные штучки, и с какой беспардонной легкостью…
— Мне кажется, ты не прав, — с улыбкой заметила Мартина. — Но мне любопытно послушать из уст такого специалиста, как ты, как расстаются с женщинами.
— Я в этом не очень-то классный спец. Я всего лишь благодарный ученик. В Корее я служил с одним малым, который на эту тему собирался написать книгу.
— И написал?
— Не знаю. Похоже, у него всегда было туго со временем. Последнее, что я слышал о нем, — так это то, что он развелся в четвертый раз и его алименты составляли на то время шесть тысяч долларов в месяц. А ты со мной не согласна?
— Я не уверена в том, что ты правильно обрисовал Сабину Мэннинг. Ты подошел к ней слишком шаблонно, сделал из нее этакое клише старой девы.
— Конечно. Так оно и есть. За малым исключением. Стандартная ситуация с небольшими вариациями. Такое обычно со старыми девами и происходит. Она, скорее всего, умоляла Роберто не покидать ее, а он вспылил и сказал что-нибудь грубое, как это случается у мужчин в подобных случаях. В итоге она опять осталась ни с чем. Только теперь ее положение стало даже хуже: она поверила, что кто-то может обратить на нее внимание…