Не угадывая ход мыслей высокого гостя, но безошибочно чувствуя, что он думает именно о ней, Айганым распрямилась и в изящном полупоклоне сделала лицу царской фамилии знак, приглашающий в юрту.
Вот это приглашение, очевидно, и не понравилось высокому гостю. Он, он один имеет право приглашать, имеет право выбирать. Не доставало еще, чтоб его выбирали.
Пренебрежительная надменность снова вернулась к нему. Надменность, столь отчетливо воплощенная в его манере картинно задирать назад голову, в его бесстрастных, никогда не мигающих глазах, в его пружинистой быстрой походке.
Еще раз окинув взором белый войлочный городок, зеленеющий невдалеке лес, он, не взглянув на ага-султанов, сказал Сперанскому одну краткую фразу на непонятном языке, и зашагал по мосткам так, что всей свите — и офицерам, и чиновникам, и хозяевам юрт — пришлось суетливо поторопиться за ним.
Айганым огорчилась. Не столько за пренебрежение важной персоны к себе и своим соплеменникам, сколько за сына. Она привезла Чингиза в Омск с тайным желанием показать мальчика высокому гостю. Может, погладит его по голове, даст напутствие на службу царю, благословит, обратит внимание. Времена ханства удаляются в прошлое, понимала она. И если Чингизу не суждено быть ханом, пусть он будет по крайней мере чиновником или офицером.
На беду Айганым Чингиз в дни, когда устанавливали юрты, заболел. С утра до вечера он носился по берегу Иртыша, забегал в березовый лес, нашел неглубокий глинистый овраг со звериными норами, очень приглянувшийся ему. В овраге этом и в лесу водилось много комаров. Они искусали мальчика и, должно быть, явились причиной болезни. Чингиз метался в жару, вызвали омского лекаря, и он успокоил мать, уже впадавшую в отчаяние. После сильной дозы лекарств сын пропотел, впал в дремоту и начал поправляться.
В день приезда важной персоны осунувшийся, и побледневший мальчик испытывал только небольшую слабость. И если бы не строгий наказ матери оставаться в юрте и не снимать праздничной одежды, он снова убежал бы на Иртыш и не преминул завернуть в лес и к оврагу.
Из юрты он слышал, как взревели медные трубы оркестра, слышал взволнованные голоса и потом внезапно наступившую тишину. К нему пришла мать, утешала его, хотя он и не был ничем огорчен, кроме запрета выходить на берег Иртыша.
— Ничего, сынок. Сперанский сказал, что он еще вернется, — пригорюнясь, повторяла мать.
— Кто он? — спрашивал Чингиз.
— Он, близкий самому белому царю человек… Опять неудача для нашего ханского рода! Но мы с тобой еще дождемся счастья.
Чингиз равнодушно зевнул, он не совсем отчетливо понимал, о чем идет речь, а мать снова перебирала в памяти все подробности приезда и столь неожиданно быстрого отъезда знатного гостя.
Сперанский предупредил, однако, султанов, чтобы они сохраняли в юртах все как было. Высокий гость побывает в Семипалатинске и еще вернется в Омск. Не зря же готовились к празднику!
Айганым тешила себя новой надеждой.
Но опять получилось не так. Лицо царской фамилии избрало обратный путь в Петербург через Барнаул, Томск и Тюмень.
Сперанский несколько возместил ущерб, нанесенный самолюбию султанов шести округов. Он приехал со своими приближенными, обошел все юрты, поговорил с каждым ага, задержался в гостях у Айганым.
Праздник в честь генерал-губернатора продолжался несколько дней и удался на славу.
На тое Айганым сидела рядом с Михаилом Михайловичем. Она спросила его, как ей быть дальше с Чингизом. Сможет ли он в будущем стать ага-султаном?
Сперанский объяснил, что если сейчас опора русской власти в уважаемых людях из ханских родов, то со временем это может несколько измениться.
— Нам нужны помощники из хороших туземных семей, — доверительно говорил генерал-губернатор, — но прежде всего знающие русский язык. Наша задача подготовить хотя бы небольшое число образованных подданых Российской державы, преданных царю. Еще не все ваши султаны понимают это. Мой совет — начинайте полезное дело. Пусть ваш сын учится в Омске.
— А где? А кто мне поможет? — воскликнула Айганым, понимая, что сейчас решается судьба Чингиза.
— Помогу я, — твердо и тихо отвечал Сперанский. — В Омске открылось войсковое училище. Есть там и отделение для мусульман. Сын ваш будет одним из первых офицеров-кайсаков, и кто предугадает, может, он станет большим человеком.
Айганым не знала, как благодарить Сперанского. Впервые за много дней радостно стало у нее на душе. Лучшего придумать для Чингиза, кажется, было нельзя.