Филип Хосе Фармер
Прометей
Из космического корабля вышел человек с яйцом, приросшим к груди.
В лучах рассвета вельд Ферала ничем не отличался от африканского буша, каким тот был до появления белого человека. Сколько видел глаз, простиралось пространство коричневатой травы в фут высотой. Тут и там, поодиночке или рощицами, включавшими в себя от пяти до тридцати экземпляров, стояли высокие деревья с толстыми мощными стволами. Всюду паслись стада животных. Часть из них щипала траву, а другие толпились у водоема в четверти мили отсюда. С этого расстояния некоторые напоминали антилоп, гну, жирафов, свиней и слонов. Были и другие создания, выглядевшие так, словно явились из эпохи плиоцена Земли. Для остальных было невозможно подобрать земных сравнений.
– Млекопитающие отсутствуют, – сказал чей-то голос из-за спины человека с яйцом. -Это теплокровные потомки рептилий. Но не млекопитающие.
Говоривший подошел к Джону Кэрмоди. Это был доктор Холмъярд, исследователь разумных форм жизни, зоолог и глава экспедиции. Высокий человек лет шестидесяти, худой, с костистым лицом и каштановыми волосами, которые когда-то были ярко-рыжими.
– Две предыдущие экспедиции установили, что млекопитающих тут никогда не было или же они вымерли значительно раньше. Не подлежит сомнению, что рептилии и птицы получили преимущество в эволюционной гонке. Они заняли ту экологическую нишу, которая на Земле принадлежит млекопитающим.
Кэрмоди был невысоким кругленьким человечком с крупной головой и длинным остроконечным носом. Левое веко то и дело опускалось на глаз. Прежде чем покинуть корабль, он облачился в монашескую рясу.
Холмъярд показал на кущу деревьев, располагавшуюся строго на север в миле от них.
– Это ваш будущий дом, пока детеныш не вылупится, – сказал он. – А если вы решите остаться там и после сего события, мы будем весьма рады.
Он махнул двум своим спутникам, которые вслед за ним вышли из корабля, и те приблизились к Кэрмоди. Они сняли с него рясу и расстегнули ремень, опоясывавший выпуклый животик. Затем натянули на него облачение из потертых красных и белых перьев. На выбритую голову водрузили парик с высоким крестообразным хохолком из перьев того же цвета. Далее последовал фальшивый клюв с зубами, опорой для которого послужил нос. Рот, однако, остался свободным. Затем надежно затянули на поясе упряжь с кучей перьев, из которых торчал плюмаж красно-белого хвоста.
Холмъярд осмотрел Кэрмоди со всех сторон. Покачал головой.
– Этих пернатых – если они в самом деле птицы – не удастся обдурить, если они присмотрятся к вам повнимательнее. С другой стороны, в целом ваш силуэт достаточно убедителен, чтобы они подпустили вас довольно близко, не догадываясь об обмане. Кроме того, снедаемые любопытством, они могут позволить присоединиться к ним.
– А если они нападут? – спросил Кэрмоди. Несмотря на всю серьезность ситуации, которая ждала его, он улыбался. Он чувствовал себя сущим идиотом, как человек, отправляющийся на костюмированный бал в петушиных перьях.
– Мы уже имплантировали вам микрофон в голосовые связки, – сказал Холмъярд. -Плоский передатчик прилегает к черепу. Стоит вам попросить о помощи, мы тут же примчимся. Не забывайте выключать передатчик, когда вы им не пользуетесь. Батарейки рассчитаны на пятьдесят часов работы. Но вы сможете подзарядить их в тайнике.
– А вы разобьете лагерь в пяти милях к югу отсюда? – уточнил Кэрмоди. – После чего корабль снимется?
– Да. И помните еще вот о чем. Если... то есть после того, как вы внедритесь, вернитесь к тайнику и возьмите камеры. Установите их в самых оптимальных местах, чтобы снять фильм о горовицах.
– Мне нравится это «если», – сказал Кэрмоди. Он кинул взгляд на место своего предназначения и обменялся со всеми рукопожатиями. – Да пребудет с вами Господь.
– И с вами тоже, – ответствовал Холмъярд, тепло пожимая ему руку. – Вы оказываете огромную услугу науке, Джон. А может, и всему человечеству. Не исключено, что и горовицам. Не забывайте моих слов.
– Среди моих многочисленных недостатков плохая память не числится,-сказал Джон Кэрмоди и, повернувшись, пошел в сторону вельда.
Через несколько минут огромный корабль бесшумно оторвался от земли футов на двадцать и, набирая скорость, стремительно ушел в южную сторону.
Одинокий маленький Джон Кэрмоди, забавный в своих накладных перьях, пробиравшийся сквозь заросли травы, напоминал сейчас не столько человека, сколько потрепанного в драке петуха, каковым себя и чувствовал в данный момент. На нем были прозрачные сандалии, так что камни, на которые он наступал, не резали ног.
Стало лошадиноподобных созданий, перестав кормиться, уставилось на него и стало принюхиваться. Животные были размерами с зебру, но совершенно безволосые; их гладкие желтоватые шкуры были покрыты розовыми прямоугольными пятнами. Ввиду отсутствия хвостов они не могли обороняться от вьющихся вокруг насекомых, а длинными, но явно не змеиными языками слизывали оводов друг с друга. Фыркали и ржали они совершенно по-лошадиному. Понаблюдав за Кэрмоди секунд шестьдесят, они внезапно сорвались с места и отбежали ярдов на сто, где, сбившись в тесную кучку, опять уставились на незнакомца. Тот решил, что их, вероятно, обеспокоил исходящий от него странный запах. Оставалось надеяться, что горовицы не окажутся столь подозрительны.
В этот момент ему пришло в голову, что, должно быть, он сделал глупость, добровольно вызвавшись на это задание. Особенно, когда огромное животное, которому для полного сходства со слоном не хватало только бивней, вскинув хобот, затрубило и двинулось в его сторону. Но тут же принялось стряхивать плоды с деревьев, не обращая на него никакого внимания.
Искоса поглядывая на зверя, дабы убедиться, что тот не испытывает к нему интереса, Кэрмоди двинулся дальше. Тем временем он снова обрел свойственный ему оптимизм и сказал себе, что очутился на этой планете, ведомый совершенно конкретной целью. Он не знал, в чем она заключалась. Но не сомневался, кто` послал его.
Каждое звено в цепи событий, что привели его сюда, было слишком странным, чтобы их сочетание оказалось простым совпадением. Во всяком случае Кэрмоди так считал. Всего месяц назад он чувствовал себя вполне счастливым, будучи простым послушником, работавшим в саду монастыря ордена Святого Джейруса в Городе Четвертого Июля, Аризона, Североамериканский департамент. Затем аббат сказал, что его переводят в приход на планете Вайлденвули. Тут-то его беды и начались.
Во-первых, выяснилось, что ему не полагается ни денег, чтобы приобрести билет на космический корабль, ни рекомендательных писем, ни удостоверения личности, ни даже подробных указаний. Ему просто велели отправляться. Он не мог даже купить билет на автобус, который доставил бы его в космопорт из города под куполом. Он пустился в путь пешком, и такова уж была его планида, что беды не заставили себя ждать. Он забрел в городской парк, где хулиганы кинули его в ров, огораживающий зоопарк. Самка горовица, огромная птица с планеты Ферал, прыгнула в ров и, придавив ногой, снесла ему на грудь яйцо. Когда Кэрмоди наконец выбрался на ровное место, то убедился, что яйцо, пустив мясистые отростки, надежно приросло к груди и стало неотъемлемой частью его тела.
Когда руководство зоосада обнаружило Кэрмоди, ему объяснили, что поскольку самка горовица, подбирая существо, которое будет вынашивать ее яйцо, не в состоянии отличить мужскую особь от женской, она может отложить его на кого угодно. Кэрмоди исключительно не повезло-или, с точки зрения зоологов, исключительно повезло-стать таким существом. Повезло потому, что ученым представилась возможность наблюдать, как эмбрион развивается в яйце и питается соками своего восприемника. Более того-если Кэрмоди отправится на Ферал и попытается предстать в роли горовица, он может обогатить зоологию неоценимыми сведениями об этих пернатых. Зоологи считали горовицев самыми разумными существами в данной галактике из тех, что не обладали эмоциями. Существовали даже предположения, что они развиты настолько, что имеют язык общения. Согласен ли Кэрмоди поработать с зоологами, если по окончании полевых работ ему оплатят путешествие на Вайлденвули?