— Семь лет… — задумался Корн. — Многовато, но ладно. Мешать не будете?
— Не буду я вам мешать, — с прорезавшейся тоской ответил он. — Пусть от меня сохранится хоть что-нибудь! Что я должен делать?
— Встать можете? — спросил маг. — Значит, встаньте и вложите свои руки в руки этого юноши. Долго вам так стоять не придётся.
Глеб не видел узника из-за слабого фонаря и того, что он сидел в самом тёмном углу камеры. После слов Корна Анджей вышел на её середину и позволил себя рассмотреть. Он был того же роста, как и Глеб, но гораздо шире в плечах. Волосы у смертника слиплись, а одежда превратилась в лохмотья. Лица и сейчас почти не было видно.
— Сколько же вы здесь сидите? — спросил юноша.
— Красавчик? — с иронией сказал Анджей. — Со мной разбирались год, год и сижу. Несмотря на всю гнусность здешней жизни, готов сидеть и дальше, но у королевских судей на этот счёт своё мнение. Давайте ваши руки.
Глеб протянул руки и удивился тому, какими горячими были руки заключённого.
— Я начинаю! — напряжённым голосом сказал маг и застыл.
В ушах Глеба возник шум, а перед глазами что-то замелькало. Никаких других последствий магии он не ощутил, пока смертник не прыгнул к нему, крепко обхватив руками! Шум в ушах превратился в грохот, в глазах так зарябило, что закружилась голова, а потом на него обрушилась лавина образов, и сознание погасло.
Когда Глеб пришёл в себя, вокруг был какой-то зелёный туман. Он ничего не видел, кроме клубящейся зелени, и не чувствовал даже своего собственного тела. Внезапно перед ним возник юноша лет семнадцати, такой же зелёный, как и все вокруг. На его симпатичном лице застыло удивление.
— Где я? — спросил он, глядя на Глеба. — И кто ты?
Внезапно Глеб всё понял.
— Ты сволочь! — указал он зелёной рукой на призрак Анджея. — Мы договаривались, что маг возьмёт у тебя кое-какие воспоминания и перенесёт их в мою голову, а ты бросился ко мне обниматься! И теперь тебя во мне слишком много, а я из-за этого не могу вернуть своё тело!
— А почему это я согласился отдать тебе свои воспоминания? — недоверчиво спросил Анджей. — Ты врёшь! Я бы на такое не пошёл!
— Тебе за убийства должны были отрубить голову, — объяснил Глеб. — Ты что, совсем ничего не помнишь? Сколько тебе лет?
— Семнадцать, — неуверенно ответил Анджей. — Ни о каких убийствах не помню. Но если ты не врёшь, значит, я пришёл в твоё тело и получил другую жизнь!
— Как пришёл, так и уйдёшь! — отрезал Глеб. — Мне не нужны в голове те, кто убивает за деньги, пусть даже мерзавцев!
— А я убивал только их? — спросил Анджей. — Тогда ладно. Послушай, я отсюда никуда не уйду! И не хочу, и не получится. Давай мы с тобой объединимся, а то твоё тело останется без хозяина. Тебе от меня что было нужно?
— Фехтование, — буркнул Глеб. — Купил дворянство, но пока ничего не знаю, и всему нужно учиться.
— Если сольёмся, тебе ничего не придётся учить, — пообещал призрачный Анджей. — Сразу станешь мастером меча и будешь знать всё, что необходимо дворянину.
— Сразу не буду, — вздохнул юноша. — Памяти мало, нужно привести в порядок тело и всё опробовать.
— Месяц это не годы, — возразил Анджей. — Давай сливаться, а то мне почему-то стало страшно!
— А как? — спросил Глеб, на которого тоже внезапно накатилась волна ужаса. — Опять обниматься?
— Можешь придумать что-нибудь лучше? — спросил Анджей. — Вот и я не могу!
Он раскинул руки и бросился навстречу Глебу. Осознав себя в теле, юноша почувствовал, что лежит на полу. Вроде бы с ним ничего страшного не случилось: тело не болело и слушалось, и он по-прежнему был самим собой, а не каким-то там графом. Если магия Корна в чём-то его изменила, он этих изменений пока не чувствовал.
— Поднимайся с пола! — сказал маг. — Шевелись, нам нужно побыстрей уносить отсюда ноги. О том, что случилось, поговорим потом.
— А что с ним? — поднимаясь с пола, спросил Глеб, показав рукой на неподвижно лежавшего узника.
— Жив, но превратился в идиота, потеряв память первых семнадцати лет жизни. Более поздняя память осталась, но он разучился разговаривать и вообще не понимает того, что помнит. Сейчас я сотру память о нас у коменданта и его стражников, поэтому все решат, что заключённый рехнулся от переживаний. Надеюсь, с ним никто не станет разбираться. Опытные маги сразу поймут, что здесь произошло, только их, наверное, уже всех вывели.
Переговариваясь, они добрались до выхода из подвала и поднялись по лестнице.
— Поговорил, — сказал Корн коменданту. — Пошлите кого-нибудь закрыть камеру, Людвик. Благодарю вас за услугу, теперь я ваш должник!
Простившись с тут же забывшим их бароном, поспешили отойти от тюрьмы, взяли наёмный экипаж и вскоре уже были в своей комнате.
— Рассказывай всё, что помнишь! — приказал Корн. — Садись на кровать, так мне будет удобней работать.
Маг поставил стул рядом с кроватью Глеба, сел и закрыл глаза.
— Плохо! — сказал он, когда юноша закончил свой рассказ. — Ты чуть было себя не потерял. Если это и лучше смерти, то ненамного. Извини, но я просто не подумал, что заключённый может на такое решиться. У него были кое-какие магические способности, которые не позволили мне сразу же разорвать ваш контакт. Ты запомнил семнадцать лет его жизни, более того, как-то договорился с перенесённой личностью. Вы слились, и если ты этого пока не чувствуешь, то почувствуешь в самом ближайшем будущим, скорее всего, после ночного сна.
— И кем я буду? — с невольным страхом спросил Глеб.
— Трудно сказать, — пожал плечами Корн. — Если бы мне не удалось разорвать контакт, и в тебя перелилось всё содержимое головы графа, то ты бы им и стал. В новой личности от тебя осталось бы слишком мало. А сейчас… Пожалуй, ты будешь больше Глебом, чем молодым графом Анджеем, хотя сможешь пользоваться всеми теми знаниями и навыками, которые он приобрёл к семнадцати годам. Могут немного измениться характер и привычки. Возможно, ты получишь от него симпатию или ненависть к каким-то людям, но всем этим чувствам будет двадцать лет. Сейчас останешься здесь, а я пойду договариваться насчёт поисков твоей Дарьи. Вернусь — пообедаем. Старайся, пока меня нет, никуда из комнаты не выходить.
— Вы меня можете усыпить? — спросил Глеб. — Мало мне было страхов из-за Дарьи, так теперь трястись из-за себя! Я до завтрашнего утра просто рехнусь!
— Может, так будет лучше, — согласился Корн. — Ложись и закрой глаза!
Посмотрев на заснувшего юношу, он вышел из комнаты и запер дверь своим ключом. Отсутствовал маг больше трёх часов. Когда он вернулся, в комнате ничего не изменилось.
Глеб проснулся из-за того, что его трясли за плечо. Открыв глаза, он увидел Корна.
— Как себя чувствуешь? — спросил он. — Пора тебе просыпаться. Я распорядился насчёт обеда, и его сейчас должны принести.
— Странно я себя чувствую, — прислушиваясь к себе, пробормотал юноша. — Столько всего нового… Я по-прежнему Глеб и люблю всех родных в Берёзовке, но у меня теперь есть любовь и к двум другим сёстрам и матери. К отцу с братом никаких тёплых чувств нет. Это я говорю о графах Каменских. Вы не знаете, что с ними сейчас?
— Понятия не имею, — ответил маг. — Вроде бы года три назад старший граф был ещё жив. Что помнишь ещё?
— Очень многое. Помню всё, чему учили Анджея, всех его приятелей и знакомых. Он до шестнадцати лет жил в имении и только последний год — в столице, так что я теперь и её знаю, хоть и не всю. Насчёт меча… Он мастерски владел мечом и кинжалом и мог применять в бою оба клинка. Теперь и я это смогу, хотя нужно всё-таки хоть немного потренироваться. У меня хорошая подвижность, но не помешает добавить сил. Знаете, Корн, всё время, пока я жил на западе, чувствовал какую-то неуверенность… Я не знал вашей жизни и постоянно был от кого-то зависим. Сейчас ничего этого нет. Сегодня надо будет купить подобающую одежду и хорошее оружие. Никакая учёба мне не требуется, поэтому можно не экономить. Скажите, как сходили вы?
— Нашёл нужных людей и договорился о поисках, — ответил Корн. — Заплатил полсотни аванса и столько же заплатим потом. Если они найдут девушку, надо будет добавить ещё сто монет. Я счёл, что для вас это не слишком дорого.