Никакой материал не сможет противостоять тем звездным температурам, которые способны генерировать эти существа, а после того, как демоны прожгут обшивку корабля, сюда ворвется вся эта гнусная, ядовитая орда...
Жить им всем оставалось считаные минуты, и Танаев в последний раз включил микрофон связи с энергетическим отсеком корабля...
— Если вы собираетесь что-нибудь сделать, то сейчас самое время. Через пару минут нам уже ничего не понадобится...
— Командир, — раздался в интеркоме голос Стилена, — Карин считает, что я неправильно настраиваю фазы! Она требует уступить ей пульт управления генератором!
— Карин медик! Что она может знать о генераторе? Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Мы опоздали. Пусть делает что хочет!
И в ту же секунду корабль содрогнулся, басовитый нарастающий гул родился в глубине его недр. Бесчисленные огоньки индикаторов запрыгали по панелям, сообщая о том, что механизмы запуска и защиты начинают включаться один за другим.
Демоны преодолели последние метры, отделявшие их от корабля, и уже протягивали руки к его обшивке, когда Танаев отдал мысленную команду включить стартовые двигатели.
Огненное море, низвергнутое звездными двигателями корабля, мгновенно заполнило весь двор, ударило в стены и превратилось в столб, направленный вертикально вверх.
Внутри этого столба, на самом его дне, медленно просыпался огромный левиафан. Он лениво оторвался от поверхности земли и застыл в нескольких метрах от мостовой. И лишь сейчас Танаеву стало понятно назначение храмовой стены, построенной древними вокруг места посадки.
Она предназначалась для того, чтобы спасти город от стартового огненного ада, в том случае если этому кораблю когда-нибудь будет суждено стартовать, и оказалось, что предусмотрительность Антов не была напрасной. Время старта пришло.
Еще не веря собственным глазам, Танаев приблизил микрофон к самым губам и спросил:
— Что происходит?
— Карин изменила фазы. Главный генератор вышел на режим, корабль начал процедуру старта... — Эти такие знакомые ему слова прозвучали, как забытая музыка.
А внизу между тем, внутри огненного столба, не осталось ни одного живого существа. Все превратились в пар — даже огненные демоны не выдержали одновременного давления раскаленных газов, радиации и чудовищных температур кварковых двигателей гигантского корабля, переставшего быть зданием, храмом или еще черт знает чем и наконец-то начавшего осуществлять свое истинное предназначение.
— Двадцать метров, сорок процентов мощности!
— Тридцать метров, пятьдесят процентов мощности!
Танаев перевел все управление на себя. Уже совсем близко должен был находиться барьер, закрывавший проклятый город от внешнего мира, и он не знал, хватит ли у двигателей мощности, чтобы преодолеть его на такой низкой скорости, какой обладал в этот момент огромный корабль. Инерция его гигантской массы полностью поглощала нарастающую мощность генераторов, и высота увеличивалась медленно, слишком медленно... Правда, оставалась надежда, что купол не смыкается над городом полностью, что небо над их головой оставалось открытым, но эта надежда не оправдалась. Корабль, содрогнувшись, остановился, упершись в невидимую преграду силового поля.
Танаев резко, до самого предела, увеличил мощность, подаваемую на двигатели разгона, отключив все остальные устройства.
Корабль содрогнулся всем своим телом, жалобно скрипнули сочленения корпуса, словно пожаловавшись на непомерную нагрузку, а затем инерция отбросила Танаева к спинке кресла, и корабль рванулся вверх, сопровождаемый радужным вихрем разорванных силовых полей.
Ускорение возросло так резко и неожиданно, что на какое-то время Танаев потерял контроль над происходящим, а когда вновь обрел его, то замер, потрясенный открывшейся перед ним величественной картиной, впервые увидев небо пленившей его планеты.
Собственно, ее шар, медленно уплывавший в сторону, был вовсе не планетой, а спутником. Настоящая планета, заполнявшая полнеба своим гигантским телом, лежала чуть правей, и окружавшее ее сверкающее кольцо не оставляло ни малейшего сомнения в том, где они теперь находились.