Они уже выше деревьев,
я их отчетливо вижу.
Двое – солдаты, без ружьев,
третий – в гражданской одежде,
связан, идет на веревке…
Сейчас наведу бинокль…
Там, наверху, у скалы —
небольшая площадка,
никаких военных объектов.
Может быть, это ловушка…
И все-таки кажется странным…
Они уже недалеко.
Я доложу чуть позднее…
Звук глухих шагов.
Лорка. Но почему схватили вы меня?
И почему уводите куда-то,
не говорите ничего в ответ?
Что будет дальше?
Мануэль. Мы прикуем тебя к скале, сеньор.
Лорка. Скажите правду —
не на прогулку же ведете!..
Рамон. Он все тебе сказал, что нам известно.
Прикованного, мы тебя оставим.
И может быть, тебя съедят дожди
иль птицы сердце выклюют по части…
Лорка. Но тут ошибка. Дайте объяснить.
Я говорил, что не был я солдатом.
Ружья в руках я сроду не держал.
Рамон. Быть может, ты особый, из святых?
Лорка. Нет, я ем хлеб и смертен, как и все.
Рамон. Так, значит, ты умрешь.
Солнце высушит твою кровь.
Небольшая пауза.
Я слышал, много тысяч лет назад
был человек один к скале прикован.
Богами. Птицы рвали его тело,
но он не умер, будучи особым.
А ты – ты просто смертный, так ведь?
Лорка. Послушайте, но мы здесь по ошибке!
Вам тысячи людей об этом скажут…
Мануэль. Рамон, вот это место!
Скала отвесна,
Мертвый будет прям,
если прикован будет хорошенько,
Рамон. И так погибнет все у нас в стране…
И вновь не зацветут сады весною,
и дети перестанут нарождаться…
Мануэль. Ты чего там стал, молишься, что ли?
Берись за работу!
Лорка. Солдаты, туда посмотрите…
В долинах срублены кроны,
и даже камни дымятся,
и ветер насыщен кровью…
Нашей собственной кровью…
Этот тяжелый ветер…
И города затихли,
словно мертвые дети…
Мануэль. Прикажи ему замолчать!
Я не могу, когда он так говорит!..
Рамон. Стойте прямо, пожалуйста.
Мы должны приковать вас к скале.
Мы – солдаты.
Во мне сердце простого человека,
но руки выполняют приказ, как солдаты…
Мануэль. Вот железные клинья —
мы вобьем их в скалу,
а если он будет много говорить,
то прямо ему в глотку…
Готов, Рамон?
Рамон. Да… готов…
Солдат всегда готов.
Раздаются удары по металлу, постепенно удаляются
Наблюдатель. Алло!
Докладывает К-4.
Алло!.. Мадрид!.. Алло!..
Почему отключили?…
Алло!.. Говорит К-4…
Алло!.. Мадрид!.. Алло!..
Голос наблюдателя постепенно сменяется звуками ударов по металлу.
Рамон. Хочу понять… Пытаюсь все обдумать…
И не могу. Война подобна ране —
ты хочешь только спать,
чтоб выздороветь снова…
Не больно от цепей?
Лорка. Ты крестьянин?
Р а м о н. Да, из Гранады,
которую мы только что взяли.
Лорка. Да, вы ее взяли…
Но разве для себя завоевали?
Разве земля теперь ваша?
Вы ее взяли – для других!..
Мануэль. Заткни ему рот, Рамон!
Или я сделаю это сам!..
Раздается звон цепей.
Рамон. Не тронь его! Ведь он тебе не раб…
Давай, храбрец, кончай свою работу.
Удары по металлу возобновляются.
Мануэль. Мне не нравится, когда он так говорит.
Рамон. Мы поступаем с вами, как с собакой…
Прости… Все в голове моей смешалось…
Каким-то ядом мозг отравлен мой.
Мануэль. Готово!..
Теперь он – часть скалы.
Лишь молнии под силу освободить его!
Лорка. Скажи, Рамон, скажи перед уходом,
пока я не оставлен с темнотою, —
за что меня отправили сюда?
Рамон. Я думаю, сеньор, вас по ошибке
приняли за народного героя,
и потому боялись, и хотели
подальше вас упрятать от людей…
Лорка. Но раз их мучит страх перед народом,
то это значит – дело их неправо,
и, значит, схвачен я несправедливо,
и ты – лишь жалкий трус в своей стране!
Рамон. Мы должны уйти.
До свиданья, мой друг.
Рамон понимает тебя,
но я… потерял детей —
и сердце мое ожесточилось…
Я думал, они невредимы…
Я думал, они в безопасности…
Уходят.
Лорка. Мы все хотели верить в безопасность,
но разве можно в это дольше верить!
Мое доверье вот чем обернулось…
И даже небо, небо стало лживым —
оно нам посылает дождь и смерть…
Доносится слабый гул самолетов.
О небо с голубыми городами!
Взгляни же на убийц – они летят,
как хищники, с далеких аэродромов,
как черный меч, по ясной синеве…
Они летят от северной границы,
оттуда, из-за Альп и Пиренеев,
и с ними смерть спускается на нас…
О мать-земля! Покрой себя железом,
чтобы огонь непрошеных пришельцев
не тронул крыш твоих и тополей,
чтоб он угас и ветром был развеян…
О будь неотвратима, божья кара!
Брось этих птиц железных прямо в море,
глубокое синеющее море,
и мир земле Испании верни!..
Вестник (его голос едва слышен на расстоянии).
Ге-э-эй!.. Лорка!..
Где ты?… Ге-э-эй!..
Наблюдатель. Алло! Мадрид! Говорит К-4.
Что случилось?
Человек на земле. Говорит Мадрид.
Мы отключали вас, чтобы принять
срочную телеграмму из Гранады.
Фашистами схвачен поэт,
наш поэт Федерико Лорка.
Его увели в горы двое солдат без ружьев.
Видимо, это те, которых заметили вы.
К-4, срочно доложите обстановку.
Наблюдатель. Они приковали его к скале и ушли.
Тут затевается вероломство.
Пошлите людей в горы,
пошлите скорей, чтоб спасти его…
Вестник (все еще на некотором расстоянии, но значительно ближе).
Гэ-э-эй!.. Слышишь ли ты меня?…
Ге-э-эй!.. Отзовись, Лорка…
Лорка. Кто ты – ловец птиц,
что поднялся высоко в горы?
Вестник. Лорка!..
Я пришел из Малаги, от моря.
Мы слышали, что тебя схватили,
но надеялись, что это неправда.
Лорка. Все правда. Меня самого
заставили в это поверить…
Слышен тяжелый звон цепей.
Вестник. Я побегу за рыбаками —
мы разобьем эту скалу,
и ты уйдешь с нами.
Лорка. Поздно.
Не трать время на разговоры.
Спасайся сам
и родину спасай!
Взовите к людям всех земель и стран,
скажите им, что движется опасность,
скажите им, что надо с ней бороться,