Мазаев по звукам разрывов и выстрелов старался определить, где же самый сильный накал боя. Вначале особенно ожесточенным он был на правом фланге обороны корпуса. Оттуда доносились звонкие, как бы сдвоенные выстрелы с одной стороны и с другой. Это шел танковый бой. Мазаев знал, что там находится генерал, ждал у радиостанции его указаний. Но генерал сам знал, что в корпусе не осталось никаких резервов, все брошено на передний край. Даже писари, ремонтники, часть поваров.
Через час-полтора бой с правого фланга переместился в центр обороны, как раз туда, где вчера Мазаев с артбатареей отбивал танковую атаку. Он попытался связаться по телефону с командиром артиллерийского полка, но тот почему-то молчал. Видно, обрыв линии. Мазаев бросился к радиостанции. Но и она не помогла. Что делать? Неопределенность всегда, тем более в такой момент, больше всего тревожила Маташа. Послать связного? Но на это уйдет много времени, а обстановка меняется каждую минуту. Маташ не мог больше сидеть на НП в неведении. Он вызвал бронемашину, сел в башню и поспешил навстречу бою.
Капитан Тарасенко, находившийся недалеко от дороги в засаде с разведчиками, видел, как мимо промчался броневик. Из башни выглядывал Маташ Мазаев. Лицо его, как успел заметить Тарасенко, было предельно сосредоточенным. Взгляд устремлен вперед, туда, в пламень, где огненные трассы густо скрещивались, переплетались над раскаленной зноем и боем степью.
Капитан Тарасенко уже не мог, просто был не в силах оторвать взгляд от броневика Мазаева. Он видел, как машина, подпрыгивая на неровностях, продвигалась вперед, затем остановилась у пригорка. Голова и плечи Мазаева скрылись под люком, башенка, уменьшенная расстоянием, повернулась вправо-влево, замерла в одном положении, и тотчас же из ствола пулемета вылетел пучок пламени — один, второй, третий… Трасса пуль врезалась в самую густую цепь, прошла по ней. Но лавина гитлеровцев уже перехлынула через окопы нашего переднего края, размыла и затопила их. Серо-зеленая лавина эта напоминала Тарасенко грязный поток, рвавшийся через размоину плотины. Броневичок Мазаева, будто утес, одиноко вырос на его пути, рассек поток надвое, образовал в нем круговерть. Гитлеровцы отхлынули от него: часть их попятилась назад, другая и третья подались в стороны. Вокруг броневичка образовалась пустота. Но в это время в борт бронемашины ударил снаряд, сильно качнул ее и остановил. И тут же второй снаряд снес с нее башенку…
Тарасенко еще какое-то время ждал, надеялся: вот-вот Мазаев или водитель броневичка выскочит из машины… Но никто из нее уже не выскочил и не мог выскочить.
Только через несколько дней я встретил капитана Тарасенко на фронтовой дороге. И он рассказал мне о последних днях и часах Маташа Мазаева.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Вновь включаю проигрыватель. Аспидно-черный диск пластинки приходит в движение. И опять первые звуки напоминают мне легкий посвист крыльев горного орла.
«…Недолгой, но яркой была жизнь Маташа Мазаева. — вновь слышатся слова, записанные на пластинку. — Кадровый советский офицер, участвуя с первых дней войны в боях с немецко-фашистскими захватчиками, он героически погиб…»
Музыка набирает силу. С нею воедино сливается чистый и звонкий, как хрусталь, голос певца.
Эта песня звучит над Тереком и Сунжей, над Доном и Волгой, над Днепром и Неманом. Песня о бесстрашном танкисте, прекрасном командире-коммунисте, убежденном интернационалисте.
Маташ Мазаев живет не только в песнях и стихах, но и в славных делах и свершениях своих земляков.
Старые грозненские нефтепромыслы… В их восстановлении, помните, участвовал и Маташ Мазаев. В начале двадцатых годов он приезжал сюда с комсомольцами на субботники. В тяжелые годы разрухи отсюда нефть пошла на фабрики и заводы страны. Мазаев всегда гордился тем, что нефтяники Грозного были удостоены высшей в то время награды — ордена Красного Знамени.
Здесь, в Грозном, капитан Мазаев формировал кавалерийский полк, который ушел в бой весной 1942 года. А в те дни, когда Маташ сражался в излучине Дона, грозненские нефтяники дали клятву: добыть столько горючего, чтобы его хватило «для разгрома врага на земле, в воздухе, на воде и под водой».
Я сам видел, как к фронту один за другим шли эшелоны с грозненской нефтью. Даже в те дни, когда наша 2-я танковая бригада вела бои под Малгобеком и Орджоникидзе. Немецкие самолеты висели над Грозным, по ночам над городом полыхало огромное зарево пожаров, а эшелоны с нефтью все шли и шли.