– Будем! – согласно кивнул я и отшлифованным жестом поднес бутылку к губам. Только на последней трети движения я осознал его неуместность, повернул бутылку горлышком вверх и сощурился, чтобы всем стало ясно, что я просто рассматриваю этикетку.
На размышления об этимологии слова «Моргазмово», в котором одновременно мнилось напоминание о смерти, диагноз старческой болезни ума и что-то уж совсем интимное, у меня не было времени. Потому что, едва поезд остановил свой суетный бег и распахнул двери в мир, пусть и перпендикулярный, в вагоне появились три новых пассажира. Они вошли каждый в свою дверь, остановились в одинаковых позах посередине прохода и переглянулись, решая, кому из них следует начать то, ради чего они сюда явились.
Пока троица переминалась в нерешительности, я успел рассмотреть вошедших, как сказал бы мой недавний собутыльник, «в подробностях».
Бритоголовый парень лет восемнадцати, который появился в дальнем конце вагона, был облачен в голубые джинсы и длинную фланелевую рубашку. Пристроив дипломат на колено и сражаясь с неподатливыми защелками, он походил на шаолиньского монаха, практикующего стиль «цапли». Видно было, что ему хочется выругаться, но приклеенная к лицу дежурная улыбка не позволяет этого сделать.
Решительного вида мужчина лет тридцати в потертых вельветовых штанах и сером, под горло, свитере преодолел границу между мирами в средней части вагона. Грудь его пулеметной лентой пересекала лямка наплечной сумки. Подобным образом сумки обычно носят почтальоны и школьники с пятого по восьмой класс включительно. Мужчина был похож скорее на почтальона, нежели на школьника, он даже сжимал в кулаке свернутую в тугой свиток газету, от названия которой остались только закругленные буквы жизнеутверждающего «ДА».
Женщина, вошедшая в ближайшую к нам дверь, имела восточную внешность и неопределенный возраст. В руках она держала продолговатый предмет, закутанный в грязные обрывки ткани. Сама женщина, впрочем, выглядела немногим чище.
Парень в дальнем конце все-таки справился с капризными замками, не потеряв при этом лица. По-прежнему растягивая губы в улыбке, он извлек из недр дипломата нечто вроде автомата «узи» с огромным глушителем и непонятного предназначения шнуром, вырастающим из рукоятки. Мужчина в свитере повернулся в нашу сторону и поднял вверх руку с зажатой в кулаке газетой, отчего стал похож на протестующего кубинского патриота. Женщина неопределенного возраста с сомнением заглянула внутрь неопрятного свертка и слегка встряхнула его. Ничего не произошло. Тогда она обвела пассажиров вагона невидящим взглядом и пронзительно заголосила:
– Граждане пассажирыыы! Извините, что я к вам обращаюююсь! – И сделала вдох такой глубины, что мне захотелось заткнуть уши, не дожидаясь продолжения фразы.
– Корейско-японская фирма «Сам-Сони» спешит предложить вашему вниманию… – втиснулся в образовавшуюся паузу звонкий голос бритоголового.
– … 42-й номер иллюстрированного еженедельника «Подземная правда». Еженедельник выходит на 16-ти листах… – без напряжения заглушил его опытный баритон мужчины с газетой.
– … только сегодня по случаю предновогодней распродажи, поэтому у вас есть совершенно уникальная возможность приобрести эту замечательную электродрель…
– … с цветными иллюстрациями…
– … всего за 149 рублей! В комплекте с дрелью вы получаете…
– … подборку анекдотов про новых русских под общим названием…
– … сами мы не местныеее!..
– … и кроссворд. А также…
– … набор сверл, запатентованный…
– … до смерти! За что мэр Лужков не любит диггеров? Новости субкультуры. В декабре в Москву приезжает…
– … налечениеее…
– … всемирно известная группа из…
– … трех тонких супер-сверл для ювелирных работ. С их помощью вы сможете…
– … собрать денег на операциююю…
– … но и это еще не все!..
– … Новое слово в теории перпендикулярных миров. Как найти чекпоинт, не выходя из собственной квартиры?..
– … используя специально прилагаемый фонарик для круглосуточного сверления…
– … Если не верите, то вот есть справка!..
– … и специальная насадка с резиновыми лепестками, под названием «антидепрессант», пользующаяся повышенным спросом среди одиноких…
– … птиц, которые иногда залетают в тоннели метро и сильно затрудняют движение электро…
– … напильника для заточки алмазных головок…
– … Это я перечислил только вопросы по горизонтали, а по вертикали…
От их навязчивых, звонких, хорошо поставленных голосов мне сделалось совершенно нехорошо в плане физическом. Хотелось попросить их заткнуться, но не было никакой возможности повысить голос до их уровня громкости. Вдобавок на мои плечи внезапно обрушился невыносимый груз какой-то запредельной тоски, и я подумал, что если не избавлюсь от него в ближайшую пару минут, то, пожалуй, умру. Я огляделся в поисках выхода и неожиданно пробормотал, обращаясь то ли к самому себе, то ли к Жене Ларину как к самому близкому на данный момент человеку:
– Трахнуться бы сейчас…
– А? – не расслышал он.
– Да нет, ничего…
– Трахнуться? – все-таки расслышал. – А в чем проблема?
– Да так, в ерунде… Не с кем.
– Ну это же просто! Сейчас мы…
Еще не договорив, Женя начал оглядываться. Наткнувшись взглядом на женщину-попрошайку, он вздрогнул, стал смотреть дальше. Вскоре в мутных глазах засветился огонек радостного самодовольства.
– Вон. Смотри, какие козочки!
– Где? – я посмотрел в ту же сторону, зачем-то сделав вид, будто вижу «козочек» впервые.
– Да вон! – он указал подбородком. – Особенно блондинка. Нет, ну ты видел когда-нибудь такие ноги!
Я неопределенно мотнул головой.
– Ну, и что ты сидишь? – спросил Евгений уже через секунду.
– А что делать-то? – искренне удивился я. – Предложить ей пообщаться прямо в вагоне? На глазах у изумленных пассажиров? Вот они обрадуются!
– Э-э-э, голубчик! – Ларин надул щеки, опустил голову на грудь, отчего у него немедленно сформировался второй подбородок и зачем-то поправил оправу очков, которая и так неплохо держалась. – Как у вас все запущено! Это так просто не лечится. Тут нужен принудительный курс самкотерапии. И постельный режим. Полный постельный режим! – затем он развоплотился в себя обычного, наклонился ко мне и громко, стараясь перекричать побирушкино «Кто сколько мо-оожете!», заговорил: – А тебе не по фигу? Я спрашиваю: не все равно, кто будет на тебя смотреть? Подумаешь – пассажиры! Ты их видишь в первый и, скорее всего, последний раз в жизни. Поэтому тебя не должно волновать, что они увидят и что подумают. Да ты понимаешь вообще, что если моя теория чекпоинтов вдруг окажется неверна, то мы рискуем никогда не выйти из вагона. Мы сдохнем здесь, сегодня, завтра или чуть позже. Понимаешь? А ты зачем-то тормозишь… Прячешься от женщины, которая встречается, наверное, раз в жизни. Их, таких, может, всего четыре во всем мире осталось! Так что давай! – он легонько подтолкнул меня в спину.
– Куда давай? – я почувствовал себя неловко, будто рядовой, которого веселые товарищи по взводу вытолкнули из строя и теперь не пускают обратно. – А она того?.. Дастся? – слово не нравилось мне ужасно, как и ситуация, в которую я сам себя вовлек.
– О-ой! – выдохнул Женя устало. – Ну ты и балда! Куда ж она денется? Так что все, иди! – и он в буквальном смысле поднял меня на ноги.
– Эй! А ты сам что же? – нашелся я.
– А что я? – он, казалось, удивился.
– Чего сидишь? Мы же все равно скоро сдохнем, а такие женщины – раз в жизни… и все такое.
– А-а… Да что-то не хочется пока. – и Ларин, откинувшись на спинку сиденья, сплел руки на груди.
А я остался стоять, тупо выслушивая обещание мужчины с газетой: «А на двенадцатой странице вы можете увидеть фотографию обнаженной…» Потом снял куртку и бросил ее на сиденье, словно опасался, что за время моего отсутствия кто-нибудь покусится на мое место. Но даже в рубашке мне было нестерпимо жарко. Однако сильнее жары меня беспокоила головная боль, волнами проходящая от висков к затылку. В сущности, в ней не было ничего странного, учитывая, что по количеству присутствующих внутри напитков мой организм почти сравнялся с шейкером какого-нибудь труюлюбивого бармена.