Мария встала и вновь принялась убирать мусор. Молоковоз остановился у супермаркета.
— Что она делает? — в отчаянии воскликнул Джон. — Уж не собирается ли она вылизать всю площадь?
Полицейский продолжал обход.
— У нас чистый город, не правда ли? — сказала Мария. — И все стараются поддерживать в нем чистоту. Мы не только веселимся по праздничкам, но и внутри очищаемся. У нас есть такие огромные печи, в которых сгорит все.
— Подождем, когда полицейский отойдет подальше, — сказал Амун. Он приоткрыл дверцу машины. Полицейский стоял рядом с Марией и о чем-то болтал с ней.
Джон барабанил костяшками пальцев по баранке. Почему бы этому типу не идти своей дорогой? Давно бы уже мог убраться отсюда.
Амун выпрыгнул из машины.
— Езжайте скорее, пока он не заметил, что мы тут стоим и не разгружаемся.
Джон включил мотор.
— Хорошо, сделаем круг.
Роланд смотрел на Марию, она стояла в центре площади, и маскарадный костюм делал ее какой-то маленькой и нереальной. Он услышал, как застучал двигатель, и здания поплыли навстречу. В этот момент раздался хлопок. Наверно, просто-напросто зажигание не в порядке. Мария вздрогнула, не успев завершить какой-то жест, выпрямилась и прижала правую руку к груди. Она касалась ладонью того места, где ощущался стук сердца и где было больно. Потом она увидела кровь на руке. Между пальцами выступили алые капли. Крови было очень много. Ноги подкосились, она упала на колени и уперлась руками в асфальт. Затем прижала к груди обе ладони, но кровь все сочилась. Полицейский наконец-то осознал, что произошло, и дал сигнал тревоги. Почти тут же из соседних домов выскочило несколько черных мундиров.
Роланд видел все это, и ему казалось, что его преследует неотвязный кошмар. На его глазах не раз умирали люди. Это всегда страшно. Медленное оседание, вернее, падение на колени. Вот Марию качнуло в сторону, и она опрокинулась на спину. Полицейский склонился над Марией.
Она почувствовала, как на лицо упала чья-то тень.
— Роланд?
— Это ваш муж? Мы сейчас же известим его.
— Известите?
Чтобы разобрать слова, полицейскому пришлось приблизить ухо к самым губам умирающей. Он стал на колени, стащил с себя китель и подложил его Марии под голову. Должна была подъехать «скорая». Вот послышалась сирена.
— Господи, она же умирает, — ужаснулся он. — Она умирает?
Роланд хотел выпрыгнуть из машины, но Амун оказался проворнее. Удар был неожиданным и метким. Роланд согнулся, будто надломленный. Амун подхватил его и затолкал обратно, в кабину.
— Езжайте скорее, Бога ради, езжайте! — крикнул он Джону. — Езжайте и не оглядывайтесь.
Джон словно не слышал его.
— Езжайте, Джон. Я останусь здесь. Когда переправитесь, лодку утопите. Меня ждать не надо.
Словно в забытьи, Джон нажал на газ. Амун с винтовкой побежал к главному входу в собор и залег там, изготовившись к бою. Он проводил глазами отъезжающий молоковоз. Почти одновременно на место прибыли машина скорой помощи и черный лимузин.
— Вот и помощь подоспела, — сказал полицейский. — Сожмите покрепче зубы и держитесь. Они знают свое дело.
— Роланд…
— Он наверняка будет здесь.
Мария улыбнулась. Боль показалась вдруг не такой страшной. Мария уже почти не чувствовала ее.
— Я дождусь, — сказала она. — Я еще наверняка поживу.
Ей надо выстоять. Туннель почти готов, и можно уйти в другую страну, вместе с Роландом. Она чувствовала себя вполне сносно, только видеть больше не могла. Глаза застилали какие-то темные пятна. Она должна выстоять. И отправиться в другую страну. Это прекрасная страна.
— Какой сегодня день погожий, — в растерянности пробормотал полицейский. — Крепитесь, пожалуйста, не сдавайтесь.
Скулы Марии вдруг покрылись восковой бледностью.
— Да, — тихо произнесла она.
Амун увидел, как из лимузина выходит человек и приближается к Марии.
— Говорила она что-нибудь? — спросил обербригадефюрер.
Полицейский молча покачал головой. К ним подошел один из высоких чинов Госбезопасности.
— Она почти улизнула от нас. Только я собрался снять своих людей, как она появилась из парадного.
Обербригадефюрер посмотрел на Марию, потом на офицера Госбезопасности.
— Ваш приказ?
Тот кивнул.
— В отличие от вас я никогда не верил в ее смерть.
— Она умерла?
Полицейский наклонился и пощупал пульс.
— Да, — подтвердил он.
— Ну, значит, дело с концом. — Офицер Госбезопасности дал команду увезти труп.
— …дело с концом. — Обербригадефюрер смотрел в лицо умершей. — Какая нелепость.
Пришли санитары и потащили тело Марии по бетону. Одна из полицейских машин поехала вслед за молоковозом. Амун взвел затвор, первым выстрелом он продырявил шину полицейского автомобиля, вторым поразил обербригадефюрера, третьим — офицера Госбезопасности. Точно при сверхскоростной киносъемке, он видел, как тот медленно валится навзничь. Амун перезарядил винтовку и стрелял до тех пор, пока помнил себя.
Джон услышал выстрелы и прибавил газу. Подальше отсюда, другого выхода нет. Желтый сигнал светофора, убавить скорость, не бросаться в глаза, ехать потише, теперь включить сцепление, тормознуть, чуть приглушить мотор, медленно и тихо, совсем тихо.
Роланд пришел в себя и потянулся к рулю.
— Она умерла, — сказал Джон, — пойми же ты наконец.
Улица Нации. Площадь Союза. Улица Революции. Памятник воинам, Гаванская улица. В одном из переулков Джон остановил машину и, даже не вспомнив о связанном водителе, потащил Роланда за собой. Роуви еще ждал.
— По-быстрому, — сказал он.
Джон втолкнул Роланда в лодку и прыгнул следом.
— А где остальные? — спросил Роуви.
Джон не ответил.
— Завтра заберем?
— Ты лучше помалкивай и дуй вперед. Мария умерла.
Роуви изменился в лице.
— Умерла? Как это умерла? — Он чуть не выпустил из рук руль. — Это неправда. Этого не может быть.
— Амун прикрывал нас. Ждать его пока не надо. Как доплывем, утопим лодку.
— Боже правый! — Роуви судорожно вцепился в штурвал. Джон положил ему руку на плечо. Роуви не мог больше произнести ни слова, он только мотал головой.
Диего ждал их где обычно. Джон лез вверх по веревочной лестнице и тянул за собой Роланда.
— Марии нет в живых, — сказал Джон. — Помогите мне утопить лодку.
Несколько человек спустились с ним вниз. Они просверлили в днище лодки отверстие, закрепили руль и пустили ее по течению. Потом снова взобрались наверх по лестнице и подняли ее за собой. С высоты было хорошо видно, как течение подхватило лодку и она начинает постепенно погружаться.