И переходит к личным свойствам диссертанта, к истории давнего увольнения из вычислительного центра.
— Прошу огласить мое непосредственное заявление по поводу ухода Г. Е. Дубровина по собственному желанию.
— Это к делу не относится, — кричит кто-то с места.
— Относится, — Федька ему в ответ.
— Не относится! Не относится! — кричит одна половина зала.
— Относится! Относится! — старается вторая. Прямо скандирует.
Хоть к тому времени и мало людей осталось в зале, но самые заводные. Кричат, как на футболе, когда судья зажимает пенальти.
— Вы положения не знаете, — заявляет Федька, и те, что спорили, сразу притихли. — Все надо оглашать, извините и подвиньтесь.
Ученый секретарь начал зачитывать заявление. А там двадцать страниц. Пять прочел и остановился. Может, хватит? Нет, кричат, валяй дальше. Народ правду желает знать о том, за кого голосуем. Кто проповедует оценивать труд по общественной полезности, намекая на свою собственную пользу…
Пришлось читать все, и оказалось, вполне интересно:
— Относительно пояснения Дубровина об уходе его с поста главного инженера АСУ по собственному желанию прошу членов ученого совета внимательно изучить «Справочник С-8 — наименование мотивов увольнения с работы» и проанализировать, какие мотивы входят в понятие «собственное желание» и подходят ли они под «собственное желание» Г. Е. Дубровина.
«А. Причины, не подлежащие предупреждению (предусмотренные законом):
в связи с окончанием работы и срока договора. Призыв в Советскую Армию. Уход на пенсию по возрасту. Уход на пенсию по инвалидности. Организованный набор. Сокращение штатов. Уход на учебу. В порядке перевода…»
Причины известные, но сразу видно, что Дубровину не подходят. Ученый секретарь продолжает:
«Б. Причины, подлежащие предупреждению (текучесть кадров): несоответствие работы специальности или квалификации; неудовлетворенность профессией…» Здесь тридцать семь пунктов. Читать дальше?
— Читать, читать, — кричит галерка. В том смысле, что ученым не вредно узнать жизнь.
— Не читать, — упорствует президиум.
Прекратить, мол, измывательство. В том смысле, что уже по домам пора… Председатель вызванивает колокольчиком:
— Я призываю к порядку.
Тогда, выпив сразу два стакана воды, ученый секретарь продолжает, но уже быстро:
— …«грязная работа, тяжелые условия труда, работа на открытом воздухе, женитьба, замужество, рождение ребенка…»
Ну и так далее, все тридцать семь пунктов. Потом переходит к сути Федькиного заявления:
— «Г. Е. Дубровин утверждает, что ушел из АСУ «по собственному желанию». Чем же оно было вызвано? Из тридцати семи пунктов разберем наиболее весомые:
По состоянию здоровья — не болел…
Смена места жительства — не менял…
Неудовлетворенность размером заработной платы, а кто ею удовлетворен?..
Отсутствие перспектив в решении жилищно-бытовых вопросов — получил квартиру…
Таким образом мы должны отклонить все эти причины и оставить только две по статье 33 КЗОТа:
Несоответствие служащего занимаемой должности вследствие недостаточной квалификации…
Систематическое неисполнение служащим без уважительных причин обязанностей, возложенных на него. Как правило, работник в таких случаях просит, чтобы его отпустили на все четыре стороны… Именно так и поступает Дубровин…» Вот тут и вступил Федор Архипович. Факты на его стороне:
— Что касается заявления диссертанта, будто создание большого количества АСУ идет в ущерб их глубине роста, так это очередной собственный вымысел гражданина Дубровина, потому что наша партия и правительство пока еще никому не давали указания ничего создавать поверхностно и без глубины. А огромные средства, всем выделяемые, позволяют создавать любое количество чего угодно… Демагогия же гражданина Дубровина насчет глубины всем очевидна. Практически он работать не хочет, а предпочел изъявить собственное желание сидеть в глубине своих научных кабинетов. Человек, конечно, ищет, где лучше, рыба, где глубже. Но советский ученый не рыба и не подводная лодка. Профессор весь должен быть на поверхности, как на ладони. И чтобы понятно.
Тут Федька вполне торжествующе посмотрел в зал.
— Середины, — говорит, — тут нет. Это еще классики мирового пролетариата указывали, что кто не с вами, тот за нас. А теперь голосуйте, — закончил победно.