– Хотелось бы так думать, – ответил Оттман. – Нет, я ни в коем случае не защищаю Тейта, но должен заметить, даже если он где-то и напортачил, эта наша система практически полностью автоматизирована и работает по накатанной, без участия человека. Даже если он и не сделал несколько проверочных тестов ночью, вода, по идее, не должна была потерять своих высоких качеств.
Но мне уже стало очевидно: главная ошибка Тейта состояла в том, что он позволил себя убить. Сам он с водой ничего плохого не делал. Мог сделать тот, кто прикончил его.
– Итак, с учетом всех этих этапов очистки и мер предосторожности, если бы вы сами собирались добавить в воду некое вещество, от которого заболели бы и даже могли умереть люди, удобнее всего было бы это сделать на самом последнем этапе процесса, верно?
Оттман кивнул:
– Да. Пожалуй, вы правы.
– А что, если это вещество добавили прямо в башню?
– Вы это серьезно?
Я тоже кивнул:
– Вполне. Так что?
– Да вы видели эту штуковину? Просто представить не могу, как это возможно – загрузить в нее сверху что-либо. И даже если вы залезете на самый верх, не вижу способа загрузить что-то прямо в башню, просто не представляю. Нет, если уж кто замыслил такое злодеяние, то действовал откуда-то снизу. Чтобы уж потом зараженная вода закачивалась в башню.
– Но откуда именно?
Оттман пожал плечами:
– Так вот вы на что намекаете? Хотите сказать, кто-то намеренно отравил воду?
Откуда-то издали эхом разнесся рассерженный голос:
– Отпустите меня!
Оттман покосился в ту сторону.
– Похоже, Рэнди просто взбешен…
– О нем не беспокойтесь, – заметил я. – Итак, если бы вы хотели добавить что-то в эту систему, на каком этапе и где вы бы это сделали?
– Ну, не знаю. Может, на стадии хлорирования или фторирования.
– Отведите меня к этим бассейнам.
И мы продолжили свой путь среди различных емкостей, труб и прочих приспособлений, о предназначении которых я не имел ни малейшего представления.
– Ну, вот здесь у нас производится фторирование, – указал Оттман.
Первое, что бросилось в глаза, когда я вошел в этот сектор, – это царящая здесь безупречная чистота. Все полы, каждая труба, каждая стеклянная панель так и блистали чистотой.
Но затем, уже стоя здесь, я заметил что-то на полу. Вернее, не заметил, а сначала почувствовал. Под ногами словно песок похрустывал. Я остановился, приподнял ногу, начал разглядывать подошву.
Похоже на соль. Я лизнул указательный палец, прикоснулся им к мелким белым крупинкам, затем поднес к лицу, чтобы получше рассмотреть.
– На вашем месте я бы не стал это пробовать, – сказал Оттман.
– Не беспокойтесь, – буркнул я и поднес палец к глазам. – Что бы это могло быть, есть какие идеи?
– Представления не имею, – ответил он и посмотрел на пол. – Просто в этом месте разбросано несколько гранул. Словно кто-то тащил тут огромный мешок с поваренной солью, и в нем внизу образовалась крохотная дырочка.
– И у меня пощипывает палец, – сказал я.
– Черт, – проворчал Оттман. – Надо немедленно смыть эту дрянь. Кто знает, что это такое.
И он подтолкнул меня к двери, на которой красовалось символическое изображение мужчины. Мужской туалет.
– Ощущение такое, будто прикоснулся к изоляционному материалу из стекловолокна, – пробормотал я. – Кожа раздражена и воспалилась.
Оттман подтолкнул меня к раковине, до отказа отвернул кран.
– Руку сюда. Намыливайте, да погуще. Мойте, трите, смывайте эту гадость!
– Но что это, черт возьми? – осведомился я.
– Воды не жалейте. Лейте прямо на руку. – Голос его слегка дрожал от волнения.
– Так вы знаете, что это такое? – Я продолжал лить воду на палец, намыливал его, потом снова совал под кран. Зуд уменьшился.
– Не уверен. Возможно, даже и вовсе ошибаюсь, – ответил Оттман.
– И все же есть догадки?
– Какие симптомы? – спросил он.
– Палец словно в огне.
– Нет, я спрашиваю об основных симптомах, на которые жаловались все эти люди, поступившие в больницу.
Их было так много, что все и не упомнишь, подумал я. А потом сказал:
– Тошнота, головокружение, пониженное кровяное давление. Какие-то проблемы со зрением. Кажется, кто-то говорил «гипертония». Нет, не гипертония. Гипотония. Резкое понижение кровяного давления.
Оттман лишь удрученно качал головой.
– Да, вам много чего понадобится. – Он говорил скорее сам с собой, а не со мной.
– Много чего?