Сибирские Ацтеки имеют китайский разрез глаз. Кирпичи
Кирпичи, примыкающие к склону Воскресенской горы и до Ушайки, были заселены в основном ацтеками-ремесленниками, гончарами и пожарными. Первоначально устье двух улиц Малой и Большой Кирпичной, тесно застроенное деревянными домиками, славилось грабежами, пьяными драками и частыми пожарами. «Ищу место», - соответствующее объявление для того, кто хотел бы окунуться в самую кучу горящего муравейника, и бывалые люди не забывали повторять мудрость - «Сибирские Ацтеки имеют китайский разрез глаз».
Для непосвященного гостя район Кирпичей мог быть привлекателен лишь интересом к самобытной культуре слободки, да замысловатой пересеченностью местности, где даже трезвому извозчику трудно отыскать путь на небо. Похороны и свадьбы - все смешалось в Кирпичах, когда Ацтеки празднуют прибытие Каравана.
Здесь почитают баронов и баранов, веселье за щелкой ворот и цыганский счет выкуренных трубок. И даже древняя старушка, еще помнящая Ацтекский говор, имеет хитроватую ухмылку и, конечно же, неповторимый, китайский разрез глаз.
Вот почему внуки этой древней старушки с удовольствием играют в ловких ковбоев, катаясь на колесе и стреляя из-за угла бумажным пистолетом. С детства они привыкают к земле, через которую идет великий сибирский тракт, учась искусству торговать. Теперь они умеют делать бизнес в мире, по соседству у своих границ.
В новые времена район Кирпичей стал нелегальным казначейством для игорных домов и подпольных киностудий - Ацтекской Меккой и Лас-Вегасом для всех паломников из остальных частей города. И, естественно, Кирпичи принимали у себя самую разношерстную публику, - откуда и пошло разговорное название для этого района - Вавилон. Новые хозяева Вавилона не считались с древними нравами и традициями, но у Ацтеков был китайский разрез глаз, и оказалось, что они носят под пальто ковбойские, длинные дула. Так, покосившийся мир Ацтекских потолков, крылец и неправильных двориков подарил городу в Новое время Вавилон и историю Вестерна в оживших кинолентах.
Здесь не любят церемоний, за исключением почетных эскортов, зато приветствуют особенный ход мысли, не застревающий в широких дырах заборов. Планета Ацтеков здесь сложена из кирпичей - печных труб и поддонов, спрятанных в глубине сарая. Яйцо, скрепляющее обоженный кирпич, - играет, словно солнце на лицах доживающих свой век построек. Они празднуют здесь крестный ход, соседи христиан, однако рано складывать в тяжелые сундуки своих богов очага. Потому что Сибирские Ацтеки имеют ... правильно, китайский разрез глаз, встречая вас неожиданно взором их Императора.
Кэндзабуро Оэ. Пески
Тот, кто надолго остался в Томске или переживал здесь острое время жизненных катаклизмов, или не дай бог, любовной драмы, согласится с мнением о том, что Томские улицы и районы, сама сибирская отрешенная природа наталкивает вас на сопоставлении Томска с Петербургом. Что неудивительно, поскольку северная столица и сибирский пантеон находятся в одной плоскости широт. Но что более важно, психологический колорит, настрой на осмысление какой-то неуловимой, глубокой философской мысли, обычно за бутылкой крепкого напитка, провоцирует скопление в Томске ацтекской ауры.
Кэндзабуро Оэ, японский писатель, пришедший в читающий Томск как азиат, тонко чувствующий русский психологизм Достоевского, стал почти родным для местного населения, неким «своим» по ортодоксальности мышления Ацтеком. И дело не в том, что его литература считается мировой классикой. Просто сибирский город оказался в центре интеллектуального поиска, отсеченный от остального мира подобно Японии, сохранив островное самосознание, выразившееся в особом пиетете перед свободой и трагедией - свободой мыслить и невозможностью устоять перед разрушением этой мысли. Перед необходимостью понять суть Ацтекианства.
Кэндзабуро Оэ - это готический европейский Петербург и азиатские пески познания. Пески в Томске протянулись от подножья Воскресенской горы - дальше по Розе Люксембург к набережной реки. Роза Люксембург - вечно молодая и революционная, тонкая и психологичная, и непонятная, но горячо любимая в народе «Розочка». Когда идешь вдоль этой улицы, дома вдруг начинают вежливо скалиться на ваш наивный променад, и потому молчат о «Песках Петербурга» и об азиатской «Женщине в песках» Кобо Абэ: «Эх, милочка, вам еще расти и расти!»
Роман Оэ «Футбол 1860-го года» по праву можно считать достоянием Ацтекской культуры в Томске. Поскольку известно, что в прошлом эти люди обожали игру в мяч, которая представляла собой смесь футбола-баскетбола-волейбола. Пески прошлого и футбол скрыли от глаз многое из того, что не видно в реальности: чувства, переживания, годы. Нет удивления теперь, когда в дождливый день смотришь в тусклое окно, за которым как будто бы пустота. Не ошибайтесь - это не пустота, это всего лишь знакомый бесконечный песок, льющийся днем и ночью.