Он не появился и в последний момент, промчавшись сквозь посадочные ворота, чтобы умолять меня остаться.
Он не написал. Не позвонил. Не появился.
Он так и не пришел.
Он отпустил меня.
Он отпустил меня.
Он отпустил меня.
Знаете, что самое лучшее в самолётах? В них подают алкоголь. Даже утром. По словам Грэди, сегодняшний день был посвящён перелётам. Официально это был не рабочий день, так почему бы мне не начать день с отвёртки? Я не очень много помню о первом перелёте Саванна-Майями. Только то, что я пила одну только отвёртку весь полёт. Я сидела рядом с каким-то бизнесменом в командировке, который, слава Богу, игнорировал меня, поэтому просто пила свой напиток и невидящим взглядом смотрела в иллюминатор.
Рассматривая землю в тысячах километрах от меня, я отчётливо понимала, что в сравнении с целым миром, я лишь крошечная его часть. Что моя боль ничто по сравнению с проблемами мира, которые его наполняют. Нищета, голод, безграмотность, преступность, дискриминация. Моё разбитое сердце и рядом не стояло со всеми этими проблемами.
И всё же я чувствовала себя разбитой.
Разрушенной. Сломленной. Преданной.
Но не уничтоженной. Я была слишком упрямой, чтобы позволить парню уничтожить меня снова.
Нет. По крайней мере, у меня была гордость.
И именно гордость требовала, чтобы к моменту прибытия на Карибские острова моё самокопание закончилось. У меня в запасе оставался ещё один перелёт для того, чтобы подуться, а затем я должна буду взять себя в руки, как большая девочка.
Если Уэст достаточно глуп, чтобы понять, где он облажался, то это его проблемы, не мои.
Я была чертовски лакомым кусочком.
Любой мужчина, с которым я буду рядом, будет счастливчиком. Грёбанным везунчиком.
Я сделала последний глоток своей отвёртки и позволила себе скупую, горькую улыбку. Гнев был предпочтительнее отрицания. Я делала успехи, проходя через стадии горя.
В Майями было пасмурно. Мы с Грэди должны были наладить наши отношения, благодаря этой поездке, но с этим возникли трудности в виде огромного самолёта. Как и при первом перелёте, он сидел в первом классе, а я в середине самолёта возле крыла. На этот раз возле меня сидел парень, ненамного старше меня. И, к сожалению, он не был настроен игнорировать меня.
Засунув свою ручную кладь в отсек, он повернулся ко мне и протянул руку, чтобы поздороваться.
— Привет. Я Ник.
Нехотя протягивая руку, я подняла голову.
— Сэди.
Его тёплые пальцы задержались на моих дольше необходимого, и я выдернула руку и села на неё. У него были тёмные глаза, как цвет любимого кофе Уэста. Воспоминания испортили мне настроение, и я нахмурилась.
Глаза Ника расширились, и он бросил взгляд через плечо.
— Что-то случилось? Тебя укачало, что ли?
Я покраснела, смущенная из-за того, что выплеснула свою ярость на этого невинного парня.
— Нет. Я... я в порядке.
Он замер, рассматривая моё лицо. Мне было интересно, что он такого увидел, изучая меня, что это заставило черты его лица расслабиться, прежде чем он опустил взгляд и продолжил разглядывать меня. Посмотрев вниз, я смутилась. Ремень безопасности чуть отдёрнул мою кофточку, демонстрируя край лавандового бюстгальтера. Я начала возиться с хлопком, пытаясь всё прикрыть.
Его губы были растянуты в улыбке, когда я вновь на него посмотрела.
— Да, я вижу, — сказал он нежно.
Я занервничала. Он, что, флиртует? Мне потребовалась минута, чтобы до конца изучить его. У него была загорелая кожа, а в каштановых волосах виднелись выгоревшие на солнце пряди. Слабые мимические морщинки испещрили его острые черты лица, а полные губы по-прежнему были изогнуты в ухмылке.
Какого чёрта я вообще обратила внимание на его губы?
Я не позволяла себе опустить взгляд ниже гладко выбритого подбородка и остро очерченной линии челюсти, но поскольку его плечи касались моих, было очевидно, что он довольно широкоплеч.
Алкоголь. Мне нужно больше алкоголя.
Стюардесса начала информировать нас о безопасности, и Ник внимательно слушал её, что было довольно заметно, учитывая тот факт, что всем остальным пассажирам было по фигу. Он обернулся посмотреть на дверь выхода, что была в двух рядах позади нас.
Когда самолёт вырулил на взлётную полосу, он мёртвой хваткой вцепился в подлокотники, сбрасывая мой локоть.
— Извини, — процедил он.
— Нервничаешь?
— Нет.
Я приподняла бровь, и он поморщился.
— Напуган до усрачки - подойдёт больше.
Я прикусила губу, чтобы не заулыбаться, но он увидел этот намёк на улыбку.
— Большинство авиакатастроф происходят в первые две минуты после взлёта. Как только мы окажемся в небе, я буду в порядке. Главное пережить эти две минуты.
Он обхватил колени руками, отчего его мышцы напряглись.
— Поговори со мной. Отвлеки меня, — в его глазах была мольба, что никак не соответствовало его грубому голосу.
— Эммм. Ладно, — я замолчала, так как в голове не было ни единой мысли. — Ты одинок? — что за хрень? Откуда вообще взялся этот вопрос?
— Да. А ты?
Я сжала челюсть и на секунду отвернулась.
— Да. Очень.
Он прищурил глаза, рассматривая меня.
— Что он сделал?
— Что?
— Что сделал этот идиот?
— Он идиот, в этом и проблема, — я пожала плечами.
— Предельно ясно.
Качая головой, я вернула ему его же вопрос.
— А как насчёт тебя? Почему ты одинок?
— Я много путешествую из-за работы. Это тяжело.
Это слово. Я не смогла остановить себя и посмотрела на его пах.
Его руки расслабились, когда он засмеялся надо мной.
— Да, иногда это бывает настоящей проблемой. Но я справляюсь.
Я прокашлялась. Он правда имел в виду то, о чём я подумала? Морщинки вокруг его глаз углубились, когда он попытался сдержать смех и сохранить серьёзное выражение лица.
— Данная проблема возникает часто? — что, чёрт возьми, не так со мной этим утром? Я винила во всём выпитую ранее отвёртку.
Его голос оставался серьёзным.
— Только утром и вечером.
Я рассмеялась, и он полностью расслабился, а костяшки пальцев начали принимать нормальный цвет.
— Я освоил некоторые приёмы для преодоления этих трудностей. Могу научить тебя. Они могут понадобиться тебе в будущем, если ты вновь западёшь на какого-то идиота.
Я моргнула. Чёрт, а он смелый. Я посмотрела на его руку, которая лежала между нами, и неосознанно оценила его пальцы. Длинные и худые. Удивительно для такого крепкого парня.
— У меня большой опыт...
— Уверена, это так, — перебила я.
— ... и было бы очень постыдно позволить всем этим знаниям просто взять и пропасть, — закончил он.
— Мы живём во времена расточительного общества.
— Это печально, правда.
По идее в этот момент мы оба должны были расхохотаться. Но, вместо этого, мы смотрели друг на друга, в то время как напряжение между нами стремительно нарастало. И я была благодарна. Это именно то, что мне было нужно. Пофлиртовать несколько часов подряд с симпатичным парнем, которого я больше никогда не увижу. Не думать об Уэсте. Вспомнить, что есть и другая рыба в море, другие парни, которым я понравлюсь.
— Думаю, две минуты уже прошли, — я нарушила неловкое молчание.
— Означает ли это, что ты больше не будешь со мной разговаривать?
— А ты до сих пор напуган?
— Просто в ужасе. Думаю, ты должна подержать меня за руку, — его глаза озорно блестели.